Политическая экономия - [2]

Теперь, по его чистосердечному убеждению, чтобы сделать мой дом «истинным бальзамом для зрения», оставалось только немножко «приубрать» остальные трубы, придав, таким образом, общему coup d'oeil успокоительное однообразие законченности, в котором бы примирялось возбуждение, естественно и консеквентно возникшее вследствие первого coup d'état…

Я осведомился, по какой именно книжке он учился риторике и не может-ли одолжить мне ее. Самодовольно улыбаясь, он ответил, что выражения его не заимствованы из книг и что только дружеское общение с молнией может сделать человека способным так свободно пользоваться стилем разговорной речи. Затем, подсчитав, он объявил, что еще 8 громоотводов, сооруженных в различных частях крыши, могли бы доставить мне полную уверенность, на что потребуется не более 500 фут материала, присовокупив к этому, что вначале он, так сказать, немножко просчитался, употребив несколько больше материала, чем предполагал, — фут на 100 или около этого.

Я еще раз подтвердил, что ужасно спешу и потому желал бы раз навсегда принести наше дело к концу, чтобы иметь возможность пойти и продолжать мою работу.

Он сказал: «я мог бы устроить эти 8 громоотводов и затем идти своей дорогой, — некоторые люди так именно и поступили бы. Но нет, сказал я сам себе, этот человек совсем чужой мне, но лучше я умру, чем не позволю себе сделать ему что-нибудь неприятное: громоотводов на доме не достаточно, и я не двинусь с места, пока не выскажу ему это и пока не сделаю то, что желал бы, чтобы и мне другие сделали в подобном случае. Незнакомец! Я исполнил свой долг, но если на вашу крышу снизойдет рекальцитрированный и дефлогизированный посланец неба, то…»

«Довольно, довольно — перебил я, — устраивайте еще 8 громоотводов, возьмите еще 500 фут спирально-согнутой проволоки, делайте пожалуйста все, что вам угодно, но только успокойтесь и постарайтесь сдержать ваши чувства в границах, доступных пониманию без словаря. А пока я хотел бы, если мы, наконец, поняли друг друга, вернуться к своей работе».

Мне приходится потратить целый час, стараясь вернуть мысли к тому месту, где я их оставил, будучи прерван в последний раз; теперь, кажется, мне это, наконец, удалось и потому я решаюсь продолжать:

… «боролись с этим великим предметом, при чем знаменитейшие из них признавали в нем достойного противника, возрождавшегося вновь свежим и бодрым, не взирая ни на какие поражения. Еще великий Конфуций высказал мысль, что он предпочитал бы быть дельным политико-экономом, чем полициймейстером. Цицерон неоднократно разъяснял, что политическая экономия есть высочайшее проявление человеческого духа, и даже сам наш Грилэй недостаточно определенно, но энергично выразился, что…»

Но тут меня снова потребовал к себе громоотводных дел мастер. Я сошел к нему в состоянии духа, близко граничащем с нетерпением. Он сказал, что, конечно, он лучше согласился бы умереть, чем беспокоить меня, но так как он взял подряд на известную работу и от него ожидают, что эта работа будет исполнена вполне тщательно и художественно и так как, не взирая даже на утомление, принуждающее его предаться покою и отдохновению, в которых он так нуждается и которыми был бы рад воспользоваться, он, посмотревши вверх, к ужасу своему не может сразу же не заметить, что ошибся в своих расчетах и что поэтому, если бы разразилась гроза, дом этот, в судьбах которого он принимает теперь личное участие, не имел бы в устранение несчастья ничего на всем свете, кроме 16 громоотводов, то…

«Заключим мир! — вырвалось у меня. Насаживайте полтораста громоотводов! Насаживайте несколько штук над кухней! Насаживайте дюжину над сараем! Насаживайте пару на корове! Насаживайте один на кухарке! Разукрасьте этот, преследуемый грозою, дом весь и со всех сторон, так чтобы он был похож на дикобраза с оцинкованной спирально-согнутою щетиной с посеребренными маковками. — Живей за работу! Употребите весь имеющийся у вас материал, а если не хватит громоотводов, то насаживайте шомполы, жерди, прутья от лестничных ковров, межевые палки, — словом все, что может удовлетворить ваш ужасный аппетит к художественной и ландшафтной красоте, но только дайте покой моему расстроенному мозгу и отдых моему разрывающемуся сердцу!»

Ни мало не тронутый, — я заметил только слабую усмешку на его губах, — этот железный человек бережно засучил свои манжеты и сказал, что он готов исполнить тотчас же все требуемое.

Прошло около 3-х часов. Едва-ли я достаточно спокоен, чтобы вновь приняться за благородную тему моей политико-экономической статьи, но я не могу противостоять желанию сделать последнюю попытку, настоящий предмет ближе моему сердцу всех других вопросов философии и дороже всего для моей рассудочной деятельности.

… «политическая экономия есть лучший дар, полученный человечеством от неба. Когда истощенный, но высокоталантливый Байрон лежал одиноким больным в Венеции, он высказал, что, если бы ему было суждено вернуться и начать снова свою промотанную жизнь, то он посвятил бы свои светлые минуты не сочинению фривольных стихотворений, но составлению серьезных трактатов по политической экономии. Вашингтон любил эту удивительную науку, с нею на веки связаны такие имена, как: Бекер, Беквит, Гудзон, Смитт, и даже сам божественный Гомер в 9-ой книге своей Илиады сказал: