Политическая биография Сталина. Том 3 (1939 – 1953) - [17]

По поручению Сталина советская делегация была сформирована на уровне, вполне соответствовавшем важности обсуждавшихся проблем. Ее возглавлял нарком обороны К. Ворошилов, в нее входили высшие компетентные военные деятели Красной Армии. Москва выдвинула конкретные предложения, в которых были прописаны все детали возможных действий с ее стороны в случае начала гитлеровской агрессии. СССР предложил ряд вариантов развертывания советских вооруженных сил на западных границах в случае угрозы нападения на Польшу. Численно: 70% от выделенных союзниками сил, в частности, 56 пехотных дивизий, 6 кавалерийских дивизий, 85.000 – 90.000 средних и тяжелых орудий, 3.300 танков, 3.000 самолетов, а всего более 2 млн. человек[38].

Однако, как уже должно быть ясно из приведенного выше материала, каких-либо реальных шансов на успех переговоров вообще не было, ибо они, еще не начавшись, были запрограммированы Лондоном и Парижем на неизбежный провал. Такова была ситуация, в которой оказалась Москва в то время. И это видно не только с высоты дистанции сегодняшнего дня. Сталину реальное положение дел в полной мере было ясно уже тогда.

По его инициативе советская сторона предприняла ряд публичных шагов, чтобы ознакомить мировую общественность с обозначившимся тупиком в переговорах. Таким способом преследовались две взаимосвязанные цели: с одной стороны, предупредить общественность западных демократий и побудить ее к каким-либо действиям, способным повлиять на позицию правительств Англии и Франции; с другой стороны, показать перед всем миром, кто действительно ведет серьезные переговоры, а кто всего лишь ведет игру в переговоры.

Выступивший по поручению генсека в печати 29 июня 1939 г. влиятельный в то время член Политбюро А.А. Жданов заявил: «Англо-франко-советские переговоры о заключении эффективного пакта взаимопомощи против агрессии – зашли в тупик. Несмотря на предельную ясность позиции Советского правительства, несмотря на все усилия Советского правительства, направленные на скорейшее заключение пакта взаимопомощи, в ходе переговоров незаметно сколько-нибудь существенного прогресса. В современной международной обстановке этот факт не может не иметь серьезного значения. Он окрыляет надежды агрессоров и всех врагов мира на возможность срыва соглашения демократических государств против агрессии, он толкает агрессоров на дальнейшее развязывание агрессии…

Мне кажется, что англичане и французы хотят не настоящего договора, приемлемого для СССР, а только лишь о договоре, для того чтобы, спекулируя на мнимой неуступчивости СССР перед общественным мнением своих стран, облегчить себе путь к сделке с агрессорами»[39].

Российский историк В.А. Анфилов в одной из своих статей, касаясь рассматриваемого здесь аспекта проблемы, привел следующие интересные факты и аргументы. Когда английский посол в Москве Сидс «вручил Молотову памятную записку своего правительства, в которой предлагалось, чтобы „советское правительство обязалось в случае вовлечения Великобритании и Франции в военные действия во исполнение принятых ими обязательств оказать немедленное содействие, если оно будет желательным“. Выслушав от Молотова требование Англии об односторонних обязательствах СССР, Сталин рекомендовал ему запросить советы полпредов, которые лучше могут оценить суть этих предложений на месте. Телеграммы наркома Майскому и Сурицу гласят: „Как вы видите, англичане и французы требуют от нас односторонней и деловой помощи, не берясь оказывать нам эквивалентную помощь… Прошу Вас срочно дать оценку предложения англичан и телеграфировать совет, какой ответ должен быть дан нашим правительством“. (Кстати, этот пример показывает, что в крайне острых ситуациях Сталин все же прибегал к советам опытных специалистов.) Из ответа Майского: „Мне уже не раз приходилось указывать на то, что „душа души“ Чемберлена в области внешней политики сводится к сговору с агрессорами за счет третьих стран“. Аналогичный по смыслу ответ дал Суриц, заключив, что „они автоматически втягивают нас в войну с Германией“»[40].

Непредубежденный человек после всех приведенных фактов (а они составляют лишь малую толику из существующих) вправе сделать вывод о том, что именно западные демократии, фактически продолжая мюнхенский курс, сорвали великое дело создания блока государств, способных остановить гитлеровскую агрессию и развязывание широкомасштабной войны. Но вопреки всему, российские исследователи вполне определенной ориентации всю ответственность за провал трехсторонних переговоров целиком и полностью возлагают на Сталина и на проводившийся им внешнеполитический курс.

Вот, например, мнение на этот счет В.И. Дашичева: «Сталин поставил Англию, Францию и другие страны Европы на одну доску с фашистской Германией, не делая разницы между террористической агрессивной диктатурой Гитлера и западными буржуазными демократиями, между агрессором и его возможными жертвами. Это был уже знаменательный разворот в его политике. Во-вторых, он поставил крест на принципах коллективной безопасности, дав понять, что его политике не по пути с политикой Англии и Франции. Тем самым он ставил Советский Союз в положение изоляции от международных сил, которые были способны совместно с ним оказать сопротивление фашизму»