Политическая антропология - [49]
В некоторых помесях — как, например, в описанных Нина-Родригесом (Пардос), которые преобладают в Сан-Пауло и соединяют в себе в меняющихся степенях белый, черный и краснокожий тип — должен господствовать настоящий «хаос крови» в психофизической организации. Отсюда происходят дисгармонии в телесном и духовном образовании.
Чувствительнее всего к скрещиваниям с цветными расами наиболее одаренный человеческий тип — северно-европейская светлокожая раса. Даже смешение с брахицефальным и средиземным смуглым типом должно быть на протяжении большого периода рассматриваемо как гибельное, несмотря на то, что многие ублюдки — как Лютер, Гёте, Бетховен, Микель-Анджело, Рафаэль — обнаружили высокую или даже высочайшую даровитость. Германская раса теряет в этих скрещиваниях свой выдающийся рост и длинноголовость, что в последнем отношении означает физическое и духовное ухудшение. Более того, эти скрещивания — именно с брахицефалами — ведут, по-видимому, после интенсивного смешения к бесплодию и к органическому вырождению, чем и можно объяснить, вероятно, костоеду зубов и близорукость, ибо у таких ублюдков величина зубов не стоит ни в каком целесообразном отношении к наследованным челюстям, и величина глазниц не приспособлена к величине унаследованных глаз. Многие наблюдения указывают на то, что сильная врожденная близорукость появляется… особенности часто в браках между голубоглазыми и темноглазыми. Кроме того, помеси этих обеих рас частою непропорциональностью телосложения и дисгармонией своего пигментирования указывают на ухудшение эстетической организации. Лапуж, хотя несколько резко-преувеличенно, но не без основания, сравнил этот хаос форм и красок среднеевропейского населения с расовым хаосом при смешении уличных собак.
Имеется достаточный опыт, позволяющий признать физиологическое смешение человеческих рас вредным и гибельным процессом и подтверждающий наблюдения, сделанные при искусственном разведении животных и растений. Скрещивания низших рас, как негров и индейцев, всегда гибельны и порождают ублюдков, которые стоят ниже родительских рас. Смешения смуглых европейцев с неграми и монголами могут иногда, без сомнения, улучшить телесную организацию, выродившихся сынов этой расы. Напротив, очень сомнителен взгляд Миддендорфа относительно повышения их духовных дарований, ибо нет ни малейшего доказательства, что выдающиеся таланты средиземных народов, арабов и финикийцев обязаны именно негритянской крови своими способностями; точно так же как совершенно безосновательно утверждение Гобино, что художественная даровитость произошла от браков белых с черными. Что касается германской расы, то она путем смешения со средиземным и с альпийским типами решительно ухудшается в физическом отношении. Что путем таких смешений ей сообщаются второстепенные духовные свойства, поощряющие проявление художественного гения, — это возможно, но не доказано; также мало имеется доказательств, что специальная склонность к пластическому искусству происходит от этих смешений, ибо два величайших скульптора Ренессанса и новой Италии, Леонардо да Винчи и Канова, принадлежали к чисто германскому типу. В общем, германцы не нуждаются в улучшении и облагорожении другими расами.
Природа творит путем строгого подбора в своем роде гармоничные образы, которые сами в себе укрепляются и утверждаются, ибо целесообразное взаимодействие частей к поддержанию целого необходимым образом основано на приспособленной внутренним образом экономии процессов питания и роста. Скрещивание различных расовых свойств ведет уже в первых или позднейших поколениях к расстройствам внутреннего равновесия организма, так как органы разного происхождения и качества не подходят друг к другу и ухудшают как прочность структуры, так и плодовитость и духовные способности. Зеелигер констатировал у личинок морских ежей, — ублюдочных форм двух различных, но близких разновидностей, — что видовые характерные свойства родителей не всегда соединяются в одну гармоническую форму, но весьма часто расположены беспорядочно. Хотя здесь дело идет о низших животных, это наблюдение открывает нам аналогичное понимание вредных последствий скрещиваний различно организованных человеческих рас.
Независимо от прямого вырождения, вследствие расового скрещивания, можно привести еще другой, гораздо более важный, аргумент против последнего, именно — что всякое смешение высшей расы с низшей заключает в себе незаменимую потерю для органической прочности более благородной расы. Такое расовое скрещивание, как оно часто поощряется для колонизирования и цивилизования тропических стран, может быть только тогда рекомендовано, когда высшая раса не страдает сама в своем количестве и качестве вследствие длящихся, необходимых для подобных скрещиваний, потерь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Что такое событие?» — этот вопрос не так прост, каким кажется. Событие есть то, что «случается», что нельзя спланировать, предсказать, заранее оценить; то, что не укладывается в голову, застает врасплох, сколько ни готовься к нему. Событие является своего рода революцией, разрывающей историю, будь то история страны, история частной жизни или же история смысла. Событие не есть «что-то» определенное, оно не укладывается в категории времени, места, возможности, и тем важнее понять, что же это такое. Тема «события» становится одной из центральных тем в континентальной философии XX–XXI века, века, столь богатого событиями. Книга «Авантюра времени» одного из ведущих современных французских философов-феноменологов Клода Романо — своеобразное введение в его философию, которую сам автор называет «феноменологией события».
В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого.
Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Эстетика в кризисе. И потому особо нуждается в самопознании. В чем специфика эстетики как науки? В чем причина ее современного кризиса? Какова его предыстория? И какой возможен выход из него? На эти вопросы и пытается ответить данная работа доктора философских наук, профессора И.В.Малышева, ориентированная на специалистов: эстетиков, философов, культурологов.