Полигоны, полигоны… Записки инженера испытателя - [25]

Для проведения натурных испытаний на полигоне УП-2 готовился опыт по облучению элементов автоматики, системы инициирования, головных частей ракет.

В КБ-2 была создана группа исполнителей под руководством Анатолия Андреевича Шороха. От отдела 49 по работе с взрывными узлами в экспедицию был направлен один я.

Опыт предполагалось провести наземным, на поле, которое использовалось в 1949-53 годах. Заряд облучателя помещался также на башне, но раза в два ниже. Площадь, примыкающая к башне, на которой должны располагаться облучаемые объекты, была отгорожена и находилась под охраной.

Подготовка облучаемых объектов велась на площадке «Н» в здании 32П, где готовились элементы и узлы автоматики. Там же находились головные части ракет трех модификаций. Стояли стенды, при помощи которых проигрывались контрольные циклы автоматики головных частей ракет.

За технику безопасности отвечал Лев Федорович Докучаев. Но так как он не мог одновременно присутствовать во всех местах, то мне поручили вести ТБ в здании 32П. Я в то время был свободен от работы, так как КД устанавливались в последнюю очередь, уже на поле. Лев Федорович частенько посещал наше здание, и хотя с ТБ у меня все было хорошо, однажды он обнаружил нарушение. Проводился контрольный цикл автоматики одной из головных частей. Работали военные сотрудники сектора 9. И оказалось, что не закрыт крышкой аккумулятор, питающий стенд. Разгон получили все работающие и я. На самом деле повод для разгона был ничтожный. Ведь даже если бы металлический ключ упал на открытые контакты аккумулятора и было бы короткое замыкание (за что ругал нас Докучаев), то гореть в сборочном цехе было нечему. Но порядок должен быть во всем.

Постепенно изделие за изделием устанавливались на поле. Для того чтобы не произошло их повреждение от ударной волны, часть узлов помещалась под металлическими плитами, укрепленными болтами и гайками. Для головных частей были установлены специальные ложементы.

Чтобы уложиться в срок с подготовкой образцов к испытаниям, приходилось работать допоздна, не считаясь со временем, так как готовился договор о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, и руководство торопило с проведением облучательных опытов. Однажды нам сообщили, что ночью будет произведено воздушное испытание атомной бомбы, что все ночные работы должны быть прекращены. Но мы запаздывали с подготовкой головных частей, и нам разрешили быть в сборочном здании, а покинуть его только на момент взрыва. В назначенное время мы, человек пять, вышли из здания в курилку и наблюдали взрыв, когда самолет сбросил бомбу. Хоть и было немного облачно, но зрелище было грандиозным. Свет был настолько ярким, что глаза сами собой закрылись. От всех строений упали большие тени. Потом прошла ударная волна и все было кончено, только в стороне взрыва стояло розовое зарево, видимо, светились раскаленные газы.

На следующий день солдаты охраны показали нам несколько пойманных живых уток, которые или ослепли, или просто от страха остались сидеть на месте. Видимых повреждений у них не было.

Еще об одном явлении хочется рассказать. Несколько дней подряд ночью при ясной погоде можно было наблюдать высоко в небе сине-фиолетовое свечение кристаллической структуры. Высоту его определить было невозможно, и становилось как-то жутко. Потом выяснилось, что это были последствия взрыва в космосе.

Наконец подготовка к испытаниям подошла к концу. Я установил электродетонаторы, взрывные узлы и сборки. Подрыв, назначенный на время «Ч», производился из наблюдательного пункта «12П». Я уже не раз наблюдал картину взрыва, а для многих это зрелище было в новинку. Наш наблюдательный пункт находился на расстоянии 20 км от эпицентра, так как применялся заряд-облучатель небольшой мощности.

Через несколько дней, когда радиация на поле достигла предельно допустимого уровня, нам разрешили выйти на поле, чтобы достать облученные узлы. Головные части уже были сняты с ложементов, так как находились дальше от эпицентра. С ними уже работали в сборочном здании сотрудники сектора 9.

Мы работали на поле по одной минуте. За это время успевали отвернуть по одной гайке, крепящей металлическую крышку гнезда, где находился образец. На безопасном расстоянии стоял, кажется, Владимир Ильич Гришмановский с дозиметром и руководил извлечением. Рядом с ним — сотрудники. По одному нас запускали на поле: минута — свисток — бегом обратно. Когда все четыре гайки были отвернуты, следующий по очереди снимал крышку и доставлял облученный образец. Его помещали в тару для отправки на объект. Капсюли-детонаторы находились ближе всего к эпицентру. Я ходил за ними пять раз. Все мы работали в респираторах типа «лепесток» и спецодежде.

Наконец работы по извлечению были закончены, образцы упакованы в тару и подготовлены к погрузке в эшелон. Мы сдали спецодежду М.И Казамазову, и нас группами стали отправлять домой. Дома исследование облученных узлов было продолжено, а результаты изложены в специальных отчетах.

Время проведения работ в экспедиции совпало с празднованием 44-й годовщины Октябрьской революции. Михаил Иванович Казамазов и Игорь Иванович Калашников неплохо организовали для нас этот праздник в столовой в пункте «М» (ныне г. Курчатов). На праздничном столе, организованном в складчину, был даже зажаренный целиком поросенок. Достали аккордеон, на нем хорошо играл Володя Шахов из сектора 4. Было нас человек двадцать из КБ-2. Вспоминаются А.А. Шорох, Г.С. Белан, В.И. Левин, В. Щербаков, В. Запорожчук, В. Захаров. После праздника, когда мы возвращались в пункт «Ш», одна из машин перевернулась на повороте. Тогда сильно пострадал только В. Левин, он повредил позвоночник, и его на самолете отправили домой.