Полигоны, полигоны… Записки инженера испытателя - [20]

— Высоту набрал, заканчиваю последний вираж, выхожу на цель.

Через некоторое время:

— Сброс!

Мы все надели очки и легли ногами к предполагаемому взрыву. День был достаточно солнечный, но вдруг стало очень ярко. Я на локтях приподнялся: в небе, увеличиваясь в размере, переливаясь, светился шар. Затем от земли к шару начала «прирастать» темная нога, образуя вместе с шаром некое подобие гриба. Издалека было видно, как по поверхности земли приближается ударная волна. Нам она никакого вреда не причинила. Мы поднялись и уже стоя наблюдали развитие атомного гриба. Мешик непрерывно фотографировал это зрелище. Грозное облако медленно уплывало вверх и в сторону.

Послышалась команда «по машинам», и мы в своем автобусе поехали обедать. Пока руководство обсуждало результаты, докладывало Правительству, у нас выдалось свободное время. Выходить из зоны нам не разрешалось (требовался специальный пропуск), и чтобы мы не потеряли трудовой настрой, нас обязали ежедневно приезжать в ангар. Там можно было наводить порядок в зале, перетаскивать ящики и стенды с места на место, можно было просто сидеть сложа руки. Зато после обеда «на работу» уже не ездили.

Однажды в воскресенье организовали футбольный матч с авиачастью. В нашей команде были В. Канарейкин, И. Быков, И. Дякин, Е. Вагин, Ю. Ворошилов, которые еще дома играли за НКС. В ворота встал Виталий Александрович Шутов, когда-то игравший вратарем. Мы выиграли с крупным счетом, и наши болельщики были довольны.

Собственно, испытания атомной бомбы сбросом с самолета закончились. Нас готовили к отправке домой, выдавали документы.

Я вернулся на объект, и получив отпуск, не без помощи В. Детнева, съездил в Казань к матери. На обратном пути в Москве встретился с А. Яновым, который сказал, что я представлен к награде медалью «За трудовую доблесть» и нужно сфотографироваться на удостоверение. Медаль мне вручали у нас на объекте, в театре в 1952 году.

1953 год. Испытания первого водородного заряда

В 1953 году умер И. Сталин, но Постановления ЦК и Правительства об укреплении ядерного щита продолжали выполняться. Предстояла экспедиция на полигон УП-2 для проведения испытаний первого водородного заряда, разработанного под руководством А.Д. Сахарова. Начальником объекта в то время был назначен Александров Анатолий Сергеевич, генерал, человек общительный, довольно мягкий по характеру.

Как обычно, в экспедицию готовилась первая группа специалистов. От нашего отдела по части снаряжения заряда электродетонаторами был назначен я. Опять та же группа: В. П. Буянов, В.И. Канарейкин, Е.В. Вагин; от завода 1 — В.П. Сошников, И.К. Волгин, А.Н. Белямов, фамилии еще нескольких человек выпали из памяти. Руководил нашей экспедицией А. С. Александров.

Эшелон, как всегда, был разгружен в Жана-Семей, оборудование временно сложили в одном из ангаров. С 1951 года аэропорт был закрыт, и нас опять поселили в пятиэтажной гостинице, также никуда не выпускали из огороженной зоны. Спустя 2–3 недели по радио передали, что Берия и его приспешники арестованы и приговорены к расстрелу, в том числе и Мешик, который тогда уже был на Украине. Через несколько дней нам выдали пропуска за зону, и мы могли выходить в Жана-Семей, гулять в парке, ходить на танцы, выезжать на автобусе на Иртыш. Жизнь пошла как в санатории. Так продолжалось еще несколько недель, пока не пришел основной эшелон, который возглавлял Ершов Николай Федорович. Приехало начальство, даже со своим поваром (О. Туркин заведовал столовой в гостинице пункта «М», т. е. «на берегу"). Мы на этот раз жили в пункте «Ш».

Начались подготовительные работы. В зданиях ФАС и 32П Буянов, Канарейкин, Быков проверяли работоспособность «бочки» — блока автоматики. В здании СМИ готовили центральную часть работники завода 1, среди них был и Константин Сергеевич Вдовин, мой хороший знакомый.

В «центре» опять высилась стальная конструкция — башня с грузовым лифтом. Под башней на этот раз было два ангара: один — для окончательной сборки, второй — склад, где хранились ящики с инструментом, запасными деталями и пустой тарой. Поле полигона вновь было заполнено производственными и жилыми зданиями, образцами оружия, защитными сооружениями. Под башней был построен даже кусочек метро.

График работы был очень жесткий. Работали до поздней ночи, чтобы за две недели подготовить заряд к взрыву. Наконец мы перешли к окончательной сборке, в которой я принимал непосредственное участие. Последние дни мы обедали прямо в ангаре. Вместо скатерти — калька (ее у нас было в изобилии). Чем же мы питались. В году 1988-м или 1989-м в одном из журналов я прочитал статью, где корреспондент описывал свое участие в показательном рейсе по Волго-Балтийскому каналу, организованном КГБ. Там, на пароходе, их угощали деликатесами вплоть до икры. Так вот, нам поставлялись деликатесы (тоже бесплатно) в таком наборе: шоколад, икра зернистая, икра кетовая, безалкогольные напитки, минеральная вода, консервы из шпрот и сардин, колбаса любая (благо Семипалатинский мясокомбинат рядом), всякие копченые шейки, рулеты, сосиски и т. п. Хлеб привозили через день довольно свежий, но только белый. Завпитом у нас был выбран Иван Волгин, сборщик с первого завода. К обеду он накрывал стол по числу присутствующих и приглашал откушать.