Полигоны, полигоны… Записки инженера испытателя - [15]
Километров десять мы проехали по «бетонке», а потом опять началась степная пыльная дорога. Через 75 км мы въехали в пункт «Ш». Небольшой поселок из пяти-шести двухэтажных домов. Два из них, квартирного типа, были для нас, комнаты уже были распределены.
Здесь мы и должны были жить в течение всей командировки. В поселке была столовая, штаб, еще какие-то вспомогательные помещения, казарма для солдат и общежитие для комсостава. Обслуживающий персонал полностью состоял из солдат.
Оставив свои вещи в комнатах, мы с колонной двинулись дальше. Проехав еще 15 км, увидели отгороженную колючей проволокой площадку с несколькими одноэтажными зданиями и водонапорной башней. Я со своим грузом подъехал к лабораторному корпусу — каземату для проведения взрывных работ. Он назывался ВИА — по имени Владимира Ивановича Алферова, руководителя ИКС. Солдаты разгрузили оборудование и занесли в одну из комнат, после чего я опломбировал здание.
Рядом с корпусом ВИА находился небольшой погребок для хранения КД, пока пустой. Напротив — корпус ФАС (аббревиатура от Флеров, Апин, спецотдел). Оба корпуса были слева от проходной, а справа — наблюдательный пункт 12П, расположенный на возвышении и обращенный в сторону металлической конструкции, видневшейся вдалеке. Ее называли «башней».
Здание 12П — бетонный каземат из двух комнат с широкой застекленной амбразурой в сторону башни. Толстенные металлические двери закрывали вход в помещения. В левой комнате находился автомат управления подрывом с временным реле. Оно выдавало в нужный момент напряжение по кабелю на исполнительное реле системы инициирования атомного заряда, находящегося на башне. Для наблюдения за развитием взрыва из помещения через крышу был выведен перископ. Кроме того, здание 12П было оборудовано проводной системой оповещения.
Здание командного пункта (12-П)
В ходе подготовки натурного испытания корпус 12П был укрыт вместе с амбразурами слоем земли (со стороны башни). Получилась как бы обваловка грунтом до самой крыши. Она должна была предохранять корпус от разрушения во время прохождения ударной волны.
Пульт управления-автомат на командном пункте.
От проходной дорога шла к башне (ее называли «центром"), образуя основание треугольника из дорог: от поселка «Ш» к «центру» и к площадке «Н».
За корпусом 12П находилось здание для механических работ. Оно называлось СМИ (как расшифровывалось, уже не помню), а распоряжался там первое время Соколовский Петр Поликарпович. Далее по дороге от СМИ стояла водонапорная башня, а еще дальше — здание 32П, там был сборочный цех. По диагонали от проходной располагались два обвалованных склада, где хранились детали из ВВ. Назывались они МАЯ-1 и МАЯ-2 (Мальский Александр Яковлевич, директор завода 2). Вся огороженная территория называлась площадка «Н». Она находилась на возвышенности, граница которой проходила по огибающей здания 12П, СМИ, 32П (см. рисунок) и в направлении «центра» (башни) на несколько метров понижалась. За зданием 32П находилось соленое озеро, где частенько садились утки.
Башня и сборочный комплекс на испытательном поле при испытании РДС–1.
Пока не прибыла основная группа работников, меня прикрепили к Сергею Николаевичу Матвееву. Его группа состояла из трех человек: он сам, Ломинский Георгий Павлович и я. Наша задача заключалась в том, чтобы следить за рабочим состоянием грузового и пассажирского лифтов башни и всего сооружения в целом. Пассажирский лифт — обычная четырехместная кабина, дверь которой запиралась ключом (он долго хранился у меня как память, а сейчас отдан в музей ядерного оружия).
Грузовой лифт приводился в действие при помощи стальных канатов, лебедки и электропривода. В наши обязанности входило раз в неделю опробовать работоспособность лифтов как с полной нагрузкой, так и без нее, смазывать солидолом трос и направляющие и вести записи в специальной тетради.
На рабочей площадке грузового лифта находились рельсы, оканчивающиеся в здании сборки и контроля, это в нескольких метрах от башни. По рельсам на специальной тележке должен был перевозиться атомный заряд. Тележка в лифте крепилась башмаками.
Кроме лифтов в башню вела металлическая лестница, укрытая по бокам и сверху металлической сеткой, предохраняющей от несчастного случая.
Схема центральной части опытного поля при испытании РДС–1 на Семипалатинском полигоне.
В нашем распоряжении были две машины: «газик», на котором ездили Матвеев и Ломинский, и ЗИС-150, на котором ездил я. Мы все научились водить машины, и всегда по дороге от поселка «Ш» до «центра» я сидел за рулем. Умение водить машину мне очень пригодилось на этом же полигоне позже, в 1951 году.
Так и проходило время: в еженедельных хлопотах с лебедкой, лифтами и башней или за рулем автомашины. Мы ожидали прибытия основной группы экспедиции.
С верхней площадки башни открывалась замечательная панорама. Сам полигон располагался в низине, окруженной с трех сторон каменистыми возвышенностями, образуя этакую чашу с выходом в направлении поселка «Ш». Сам «центр» состоял из огороженной колючей проволокой территории диаметром 300–400 м. В середине возвышалась башня, а рядом — корпус здания окончательной сборки — продолговатый ангар с огромными окнами. С обоих торцов здания были ворота: со стороны проходной — для въезда автомашин с деталями и узлами, с другой стороны — для выезда тележки с зарядом на грузовой лифт.
