Полигоны, полигоны… Записки инженера испытателя - [12]

Шрифт
Интервал

Раньше мне не случалось видеть в натуре «единичку» (РДС-1), и ее внешний вид произвел на меня ошеломляющее впечатление. Работая в войну на аэродроме, приходилось видеть бомбы до 100 кг, но то, что я увидел здесь, превзошло все мои ожидания. Это была бомба каплевидной формы длиной около трех метров со стабилизатором в виде кольца. На боковой поверхности находился люк, через который человек мог свободно влезть внутрь. На головной части размещались два «глаза», закрытые оргстеклом, не нарушающие геометрических пропорций корпуса бомбы. Под оргстеклом были диполи антенн радиодатчиков.

Бомба лежала на ложементе, установленном на специальную тележку. На ней же бомбу транспортировали к самолету. Подготовка к летным испытаниям шла следующим образом: при помощи крана с контейнера снимали крышку, и бомба устанавливалась на ложемент. Происходила расконсервация корпуса бомбы, затем внутри устанавливались по очереди все необходимые приборы и устройства, в хвостовой части на стабилизаторе закреплялись аккумуляторы и трассеры.

После проведения необходимых соединений проигрывался контрольный цикл срабатывания и взаимодействия всех систем, кроме системы инициирования.

Последняя операция заключалась в снаряжении КД плиты-отметчика, или контрольного ШЗ в зависимости от комплектации бомбы. Если в индексе бомбы стояла буква «К» (контрольная), то приходилось снаряжать ШЗ. Конечно, вместо ЦЧ в нем помещался керн — алюминиевый шар.

Затем через люк в корпусе бомбы производилась стыковка высоковольтного штыревого разъема блока зажигания с высоковольтным источником питания. Руководитель работ проверял качество стыковки, люк закрывался и пломбировался.

Снаряжение капсюлями производилось вдвоем. Например, Ф. Дорошенко извлекал из тары пробку с КД и подавал мне. Я в это время уже извлек из розетки пробку с фалып-КД и передаю навстречу. Поменялись пробками, боевую установили в розетку, а фалып-КД, выкрашенную в красный цвет, поставили в тару. Раскраска позволяла проконтролировать, что все фальш-КД стоят в таре, а боевые — в розетках системы инициирования.

Наступал второй этап подготовки к испытаниям. Изделие, закрытое брезентовым чехлом, на тележке под охраной буксировали при помощи машины «Додж 3/4» на яму. Яма — это бетонированная канава глубиной около 1,5 м с плавными спусками с обеих сторон. В нее вручную закатывали тележку с изделием, а над ямой с открытым бомболюком накатывался четырехмоторный бомбардировщик ТУ-4, копия американского Б-29 ("летающая крепость"). После стыковки главного штыревого разъема (ГШР) жгута управления с ответной частью на поверхности бомбы, последняя в горизонтальном положении втягивалась специальными захватами внутрь самолета, и створки бомболюка закрывались. Для включения бортовой сети и автоматики бомбы и ее сброса на самолете был установлен пульт управления и прицел. Пульт был закрыт крышкой и опломбирован. Все время, пока шла подвеска изделия, кто-нибудь из нашей бригады дежурил у пульта в самолете. Это дежурство представляло особый интерес, так как в самолете всегда были термосы с какао и компотом. Экипаж никогда не возражал, если мы проводили дегустацию напитков, поскольку сами они не могли все выпить, а самолет готовился к полету по полному регистру. Не надо забывать, что весь процесс создания атомного оружия шел под неусыпным наблюдением и контролем Лаврентия Берии.

По окончании подвески бомбы самолет отбуксировался на взлетную полосу. По команде самолет разбегался и тяжело взлетал. Тут же вслед за ним взлетали два истребителя сопровождения с полным боекомплектом, как нам рассказывали работники полигона. За время, пока бомбардировщик набирал высоту до 10 км, истребители не один раз сменяли друг друга. Наконец высота набрана, самолет делает боевой разворот и… сброс.

Наблюдать за падающей бомбой было легко, так как при сбросе загорались трассеры, закрепленные на стабилизаторе бомбы. Сброс происходил всегда в одном и том же месте, цель была обозначена в двух-трех километрах от аэродрома, в степи. Цель представляла собой круг с крестом, выложенным белым камнем. После падения бомбы специальная команда, допущенная к нашим работам, под командованием майора Бутко отправлялась на розыски упавшей бомбы и раскопки плиты-отметчика, которая иногда уходила глубоко в грунт. Плиту доставляли к нам в ангар, я обсчитывал результаты разновременности срабатывания и заносил их в протокол испытаний.

Малышев Вадим проявлял «солнышко» — фотобумагу, которая помещалась в стальной цилиндр, закрепленный в центре стабилизатора. В центре крышки цилиндра было отверстие, через которое на фотобумаге фиксировалась амплитуда колебания бомбы при падении.

Интересно было наблюдать за взрывом изделия из серии «К», который происходил на высоте 400–600 м. ВВ разносило корпус бомбы на мелкие части, и в небе оставалось облако от сработавшей взрывчатки.

Экспедиция длилась несколько месяцев: отработаем серию в 3–4 изделия, ждем следующего привоза. Иногда нас отпускали домой на месяц-два. Так было до июня 1949 года, а в 1949 году мне пришлось отправиться в другую экспедицию на государственный полигон УП-2 МО, на первые испытания атомного заряда. Но об этом — в следующей главе, а сейчас продолжу рассказ об экспедициях на полигон № 71.


Рекомендуем почитать
Рассказы бабушки Тани

Первая книга из серии «Рассказы бабушки Тани» — это воспоминания о довоенном детстве в Ленинграде, о семье и прочитанных книжках, о путешествиях к морю и знакомстве с миром науки… Автор этой книги Татьяна Раутиан — сейсмолог, кандидат физико-математических наук, спортсменка, фотограф, бабушка восьми внуков, редактор сайта «Семейная мозаика». В оформлении использованы рисунки автора.


Переход через пропасть

Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.


Так говорил Бисмарк!

Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.


Тайна смерти Рудольфа Гесса

Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».


Октябрьские дни в Сокольническом районе

В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.