Полигон: простые желания - [21]

Для скорости мы воспользовались лифтом, и уже через несколько минут я бережно укладывал ветчину на тонкий ломоть хлеба, обильно намазанного «Виолой».

— А как мы их назовем? — спросил я Вадика, старательно пытаясь разговаривать с набитым ртом.

— Кого? — переспросил он, открывая банку с пивом. Последнее явно его интересовало больше, чем мои вопросы.

— Ну, этих твоих… охрану. Надо им придумать такое-то название, а то вон даже у властей есть «Беркут» и всякие там «Снежные королевы». Ты «Час Быка» Ефремова читал?

— Ну и?

— А там были такие специальные ребята, в чьи обязанности входило все видеть и, если надо, вмешиваться. Совсем как у нас. Так вот у них была эмблема — «глаз». Чем плохо? — предложил я, приканчивая третий бутерброд и одновременно пытаясь открыть одной рукой бутылку «пепси». Получалось плохо. Зам придержал бутылку, пока я «сворачивал ей голову». Теплое «пепси» после такой встряски нервно полезло мне на штаны. Я выругался, подскочил и стал отряхиваться.

— Глаз так глаз. Не в названии дело. Можно и задницу на рукав повесить. Мне все равно. Дело не в эмблеме, а в том, как к ней будут относиться сами бойцы, да и другие люди. Но ты, пожалуй, прав: какая-то эмблема нужна, отозвался Вадик. — Кончай мочить штанишки и пошли. Пора уже.

НОВЫЕ ЛЮДИ, НОВЫЕ ПЛАНЫ

— Я сегодня пойду в город, — сказал мне Вадик, доедая жареную в микроволновке курицу. Мы так и не приучились готовить. Микроволновая печь была для нас лучшим выходом из положения.

— В какой? — поинтересовался я. Вопрос был уместен, так как мы могли свободно «пойти» в любой город мира.

— Сначала в Тбилиси за поваром, а потом в Москву.

— А «престольная» зачем тебе сдалась? — удивился я, пытаясь вилкой разделать ананас.

— Ты секретаршу выбрал? — зам ответил вопросом на вопрос. — Да оставь ты в покое фрукт. Или пусть живет, или зарежь качественно. Издеваться-то зачем?

Скорее, ананас издевался надо мной — не ломался. Вилка втыкалась в него свободно, а выходила с трудом. Когда с усилием мне удавалось забрать столовый прибор назад, создавалось впечатление, что не я в него, а он в меня тыкал ручкой от вилки. Наконец я внял гласу разума и, отложив вилку, потянулся к кобуре.

— Эй-эй-эй! — выкрикнул Вадик, отводя мою руку в сторону и протягивая мне нож.

Я залюбовался на оружие. Нож был не складной и носился в небольших ножнах на поясе. Шестидюймовое лезвие в ширину имело лишь пол-дюйма и было заточено с обеих сторон. Весь нож напоминал ивовый лист, а лезвие гармонично дополняла рукоятка, покрытая по японскому обычаю плетенкой из тонкой кожи черного цвета.

— И откуда ты только такие вещи берешь? — спросил я с завистью.

— Китай, — произнес Вадик так, как будто на вопрос о скрипаче сказал: «Паганини».

— А это, слава Богу, не Китай, — я указал ему на свой костюм «Адидас».

— Мужичье, — скривился зам. — Я про настоящий Китай говорю. Его делал хороший мастер. Нож очень трудно затупить, а заточить можно только на особо твердых наждаках, да и то, изрядно повозившись. Пойдем, что ли?

— Ну его, этот патологический фрукт, — я встал.

— А почему — патологический?

— Так ананас же. Когда «мы — ее» — это нормально. Но вот когда «она нас»… патология.

Вадик рассмеялся и, сворачивая в коридор, ведущий на первую палубу, добавил:

— Значит, вот за чем я иду в Москву…

— За ананасами?

— За патологией, вернее, за извращением, — он уже откровенно издевался. — Спасибо, название подсказал.

— Я так и не понял, зачем ты куда-то идешь? Тебе извращений здесь мало?

— Мне хватит, а вот тебе, лесбияну, секретаршу подавай. Вот за ней и иду.

— Кому? — поперхнулся я и, остановившись, повернулся к Вадику. А он как ни в чем ни бывало пояснил:

— Мы набрали двенадцать таких красивых мужиков, а тебя на баб тянет. Да ты что? Это же старый анекдот.

— Иди ты в… Тбилиси. Или куда подальше. Достал, — рявкнул я сквозь смех.

Нужные координаты, спасибо Вадику, у меня лежали перед носом, так что я стал вгонять их в компьютер. Надо сказать, что я не удивился листику с цифрами и даже не поинтересовался, что это такое. Зам сам планировал, куда идти, и записывал точку выхода, а я работал простым оператором, не вдаваясь в подробности. Все эти оргвопросы мне уже порядком надоели. Я бы уже давно дал ему красный допуск, который и состоял в правах на вход-выход из резиденции. Но мое лицо еще хорошо помнило прикосновение пола, когда меня Вадик связывал при первой нашей встрече. Кроме того, я ему пообещал никому, включая его, не давать этой возможности, по словам самого Вадика, чтобы «не искушать». Так что приходилось работать лифтером.

Я не стал наблюдать за похождениями и переговорами зама. Гораздо веселее было добивать остатки армии Кейна. Главный «нод» сопротивлялся до последнего. Хотя что ему еще оставалось делать: сдаться по условиям игры он не мог. Почти вся территория была завоевана, когда раздался звонок. Я шарахнулся и, заглянув за компьютер, обнаружил будильник, на котором лежала записка: «Пора меня забирать».

— Черт. Ясновидящий нашелся, — пробурчал я и увидел на экране «старшего» компьютера улыбающееся лицо зама, который стоял рядом с невысоким мужчиной.