Полигон - [16]

– Встречаются, Владимир Николаич, а как же! – подал с лавочки голос Палыч, – Да я и сам видел.

– Прям так и видел?

– Ну видел же, говорю. Наша контора тогда зенитный комплекс устанавливала на Ржевском Полигоне, чтоб американские самолёты У-2 отпугивать. Особые пушки были, на большую высоту бить могли, километров на двадцать. Потом, говорят, ракеты поставили, но это уж без меня.

– А как ты НЛО увидел?

– Обыкновенно. Тогда собирались дальнобойные орудия испытывать, для крейсера какого-то, что ли, так перед самыми стрельбами вдруг зенитки стали палить. Я вверх глянул: смотрю, вроде аэростат, только странный какой-то, не сосиской, а диском, и без кормовых стабилизаторов. Как зенитки огонь открыли, так он и смылся. Вот и всё.

– А может, это аэростат и был?

– Да где там… Он с места так рванул, такую скорость взял – ни один самолёт не догонит. Нет, не аэростат, точно.

Да ну, – подумал Володя, – Ерунда какая-то. Какие к чёрту НЛО?

И он пошёл по второму кругу – решил ещё раз изучить место событий. Так. Что мы имеем? Вагончик нетронутый. Следов Палыча рядом с ним нет. Шагах в десяти от него валяются три баллона, смотанные как попало шланги, две каски оранжевого цвета (одна треснутая), две сварные маски, несколько пар рабочих рукавиц и всякая железная мелочь. Ни тебе следов падения тела, ни крови супостата, ни его следов – ничего. Володя долго скрёб затылок, ходил кругами так и сяк, а потом погнал Палыча по его же следам, с самого начала. Вот он шёл в сторону вагончика. Вот здесь разглядел в темноте вагончик, сориентировался и взял правее. Отлично. Здесь остановился. Видимо, окликал, пытался заговорить. Здесь – ударил, а отсюда побежал.

– Палыч, ты где шапку-то нашёл? Здесь?

– Левей немного. Пыльная вся была…

Володя положил шапку на указанное Палычем место. Да, похоже, что это она и есть, та самая, с головы незнакомца, отлетела как раз по линии удара. Он поставил Палыча на позицию, в место, где тот наносил удар, а сам встал на место предполагаемого врага и напялил на себя шапку. Палыч критически оглядел его:

– Нет, Владимир Николаич, ростом тот был ниже, и в плечах много уже. Кажется.

Чтоб все сомнения отпали, Палыч примерился, будто собираясь нанести удар, и Володя машинально отступил назад, споткнулся о валявшийся баллон и упал, больно ударившись копчиком о землю. Ах, ты, нелёгкая! И тут его осенило. Вот оно в чем дело! А ну, проверим… Он поднатужился, ухватился за баллон и поставил его вертикально. А сверху, на вентиль, нацепил ушанку. И глянул на Палыча: похож?

Палыч ещё не верил своему позору, ещё сопротивлялся. Нет, мол, тот выше ростом был. Ах, так? Следа-то от баллона на песке нет, стало быть, он стоял на чём-то. не на этом ли ящике? Ну-ка, помоги! А теперь – похож? Палыч тяжко вздохнул и сказал одно только слово: «Он». И сник. Да и как тут не расстроишься, если узнаешь, что вместо империалистического шпиона или там марсианина ты нанёс сокрушительный удар кислородному баллону! Да ещё испугался его, да ещё задал стрекача от него… Ну и шуточки у этих сварных! А ребята узнают – стыда не оберёшься…

Он шёл и причитал. А Володя был доволен тем, что всё хорошо объяснилось, что обошлось без жертв и членовредительства, если, конечно, не считать разбитой руки Палыча. И на радостях (и держа данное слово) повёл его к себе – остограмиться. А при ясном свете под окном своего вагончика, на старой широкой доске, которую использовали вместо лавочки, подложив по углам кирпичи, Володя увидел капли крови, бурые, уже подсохшие. Он подозрительно посмотрел на Палыча и спросил:

– А ты где спал-то? Тут что ли, на доске?

– Ага, тут. Хотел спирту попросить, повязку на руке смочить. Сперва шагах в пяти от окна стоял, на тебя смотрел, хотел узнать, какое у тебя настроение. А подойти так и не решился. А как ты свет выключил – так я под окошко и присел, отдохнуть. Там и заснул. А что?

– Да ничего. Так я, любопытствую. Заходи.

На полке, за белой занавеской, стояли у Володи три пожелтевших уже от старости одинаковых графина с притёртыми пробками. В одном он держал спирт, в другом – ключевую воду с артезианского колодца, в третьем – спирт с водою, примерно пятьдесят на пятьдесят. Володя выставил гранёный стакан, тот, что с ободком поверху, 200-граммовый, и стал наливать разбавленный спирт. ему вдруг стало интересно узнать, когда Палыч скажет «хватит». Но Палыч молчал. Вот уже три четверти стакана, вот почти полный, вот уже с верхом, в оплыв, дальше наливать некуда.

Палыч взял стакан двумя пальцами, картинно оттопырив остальные, и влил содержимое внутрь. Он не пил, не глотал, не делал кадыком возвратно-поступательных движений, он именно вливал. Володя каждый раз удивлялся – и как это у него получается? Едва Палыч поставил стакан на стол, Володя не мешкая наполнил его водой. Воду, в отличие от 50-градусного спирта, Палыч принялся пить, как обычный человек. Но что-то пошло не так – поперхнулся, на глазах навернулись слёзы. Володя сообразил, что ошибся графинами, и вместо воды плеснул в стакан чистого спирта! Кому доводилось запивать разбавленный спирт чистым или просто хватануть спирт, думая, что это вода, смогут понять, какое испытание выпало на долю Палыча. Однако он с собой справился, не переставая пить, и весь стакан не спеша опустошил. Досуха. Поставил его аккуратно на стол, занюхал интеллигентно кусочком плавленого сыра «Дружба». Зачем-то вытер руки о штаны и попросил: