Полиция "свободного общества" - [54]

„Новые центурионы” конца XX века

Таковы, далеко не все технические совершенства, внедряемые полицейскими службами капиталистических стран для охраны различных сфер существующего порядка — от „общественной безопасности” до собственности мелких лавочников. Научно-технические достижения используются при капитализме, короче говоря, для защиты всех объектов, находящихся в орбите его классового господства. И полиция делает для этого все, оставаясь верной господствующему классу. Таким образом, буржуазная полиция функционирует сегодня как вооруженная до зубов, оснащенная новейшими средствами насилия организация, обеспечивающая в самых различных сферах жизни „свободного” общества классовое господство капитала. Организационно и технически совершенствуя полицейскую систему, власть имущие капиталистического мира возлагают на нее особые надежды в борьбе против трудящихся, против широких народных масс. Именно полиция выступает в авангарде антидемократических, реакционных сил, стремящихся, любой ценой приостановить необратимые процессы экономического, политического и идейного загнивания капиталистического общества. Но полиция, как бы ее ни пестовали власть имущие капиталистического общества, оказывается не в состоянии обеспечить хотя бы видимость благополучия и порядка в этом далеко не свободном „свободном” обществе.

Новейшая полицейская техника, предназначенная для борьбы с демонстрантами — английский бронеавтомобиль „Бэдфорд”

Заключение

Со времен рабовладельческого общества карательно-репрессирующий механизм эксплуататоров развивался и совершенствовался в условиях острой борьбы антагонистических классов. Выражаясь иносказательно, можно заключить, что полиция „свободного общества” — в наши дни есть не что иное, как традиционная плеть эксплуататоров. И действует она столь энергично и неуемно, что все чаще возникает вопрос, а не нуждается ли современное „свободное общество” в защите от этой „свободной полиции”. Если добавить к этому же, что полицейские носят благопристойную маску религии и морали, — портрет современных баронов-грабителей будет вполне завершенным.

В свое время К. Маркс писал, что буржуазное государство является орудием собственников, интересы которых образуют движущую силу, душу всего государственного организма. Полиция, как и все его атрибуты, становится ушами, глазами, руками, посредством которых капиталистический собственник подслушивает, высматривает, оценивает, охраняет и, наконец, хватает¹²². Это полиция собственников, чьи интересы она бдительно охраняет, обеспечивает условия капиталистической эксплуатации трудящихся, жесточайший социальный террор.

Во всей своей государственной политике империалистическая буржуазия стремится приспособиться к новой расстановке сил на мировой арене, продлить существование исторически обреченного социально-экономического строя. С этой целью она пускается на разного рода провокации и авантюры, прибегает к самым крайним мерам борьбы против прогрессивных, демократических сил. Откровенная ставка на повседневную репрессию — признак не упрочения, а упадка и разложения тех социальных порядков, на почве которых возросла тенденция к насилию. „Поступая так, — говорил В. И. Ленин, — буржуазия поступает, как поступали все осужденные историей на гибель классы”¹²³.

Однако полицейскими репрессиями невозможно устранить антагонистические противоречия капиталистического общества.

Возрастание сплоченности рабочего класса, объединение всех прогрессивных сил в единый фронт в борьбе против диктатуры капитала — очевидные факторы, определяющие сегодня функционирование всех сфер жизни буржуазного государства.

Тщетность предпринимаемых полицией репрессий очевидна на общем фоне кризиса всех политических структур капитализма на исходе XX века. Если говорить о современном капиталистическом мире в целом, то, как подчеркивалось на июньском (1983 г.) Пленуме ЦК КПСС, „мы являемся свидетелями значительного углубления всеобщего кризиса этой общественной системы. Все более теряют эффективность методы, с помощью которых капитализму удавалось поддерживать относительную стабильность своего развития в послевоенный период”¹²⁴.

Обостряется, в частности, и „кризис авторитета” полиции, падает доверие к ее служащим. Преступность, подобно злокачественной опухоли, разъедает все клетки буржуазного общества. Есть ли выход из этого кризиса? На этот вопрос ни буржуазные политики, ни политологи, ни тем более полицейские шефы не дают ответа, да они и не могут его дать. Естественно, что законность, правопорядок в таких условиях оборачиваются средством сокрытия правонарушающих полицейских акций, буржуазное право в целом становится инструментом репрессии, обращенной против тех, кто по другую сторону социальных баррикад. Полицейская действительность „свободного мира” не оставляет в этом никакого сомнения.

И, наконец, последние строки.

Всякий символ содержит в себе приметы, можно даже сказать особые приметы. Рассказ о выражаемых символами явлениях имеет, естественно, начало и конец. Но прежде чем завершить рассказ о полиции „свободного общества”, хотелось бы сказать несколько слов о судьбе его монументального символа.