Полиция памяти - [43]

— Ну, вот… — смущенно забормотал старик. — Еще и подарок придумала… Зачем же так тратиться?!

Как и всегда, когда я дарила ему что-нибудь, он принял набор обеими руками и на секунду замер, будто собираясь возложить его к алтарю.

— Очень модная штука! — сказал R, одобряя мой выбор.

— Буду счастлива, если вы поставите это в умывальне у себя на пароме, чтобы пользоваться по утрам…

— О, разумеется! С удовольствием! Только ради бога объясните старому дуралею, что это за воздушный порошок? — уточнил старик, с удивлением заглядывая в пудреницу с тальком.

— Это защитит вас от порезов. Вот так! — сказала я и попробовала нанести немного пудры на его подбородок. Он тут же зажмурился и поджал губы, будто я его щекочу.

— Надо же… Как приятно!

И старик потер пальцами кожу, проверяя, не останется ли пудра там навсегда. R засмеялся и вынул из торта погасшие свечки.

Мы разделили тортик на совсем крохотные, по три укуса, дольки и проглотили их, запивая чаем, по чашке на каждого.

— А ведь у меня для вас тоже найдется подарок! — неожиданно сказал R.

Старик был просто ошеломлен.

— Да вы с ума сошли… Вы сейчас должны беспокоиться о себе и не отвлекаться на стариков!

— Но я просто обязан поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали! Конечно, в другой ситуации я нашел бы для вас что-нибудь посолидней…

Повернувшись в кресле на пол-оборота, он извлек из ящика письменного стола деревянную коробочку — совсем маленькую, никак не больше испеченного мною тортика — и выставил перед нами. Старик удивленно вскрикнул, и мы стали разглядывать ее с нарастающим любопытством.

Коробочка была покрыта темно-коричневым лаком, испещрена гравировкой — геометрическими узорами из составленных уголками ромбов — и стояла на четырех миниатюрных ножках в виде кошачьих лап. В центре крышки, закрепленной на крохотных петельках, красовалась стеклянная бусина в форме фасолины, цвет которой менялся от угла зрения. И хотя в таком дизайне я не видела ничего уникального, от самой коробочки веяло чем-то настолько родным и близким, что очень хотелось поскорее взять ее в руки, открыть крышку и посмотреть, что внутри.

— Я пользовался ею очень много лет, — сказал R. — Хранил в ней запонки и булавки для галстуков… Уж простите, что дарю подержанное. Но сегодня такую вещь не найдете ни в одном магазине, сколько бы ни искали. Потому что она — из другого мира.

Сказав так, он открыл крышку. И тут мне почудилось, будто сами руки его вдруг вспыхнули каким-то теплым сиянием. Переглянувшись, мы со стариком затаили дыхание. Петли крышки тихонько скрипнули, а еще через миг из коробочки полилась музыка.

Впрочем, можно ли назвать это музыкой, я не знала. Изнутри коробочку устилала фетровая ткань, а в крышку с изнанки было вставлено квадратное зеркальце. Внутри же коробочки мы не увидели ничего, что издавало бы звук. Ни крутящейся пластинки с записью, ни спрятанного там музыкального инструмента — вообще ничего. Но странная мелодия не утихала.

Мелодия эта напоминала мне то ли колыбельную, то ли песенку из старого кинофильма, то ли церковный гимн. А может, и то, что когда-то почти неслышно мурлыкала мама — сейчас уже и не вспомнить что именно. Но что за инструменты играли эту мелодию, я понять не могла. Не струнные, не духовые… Сами звуки простые, но выразительные. Легкие, как бормотание, но отнюдь не расслабленные. И чем дольше я в них вслушивалась, тем глубже меня затягивало в бездонный омут моего сердца, где после каждого исчезновения что-нибудь утопает навеки бесследно.

— Но… откуда это звучит? — спросил старик, опередив меня: я хотела спросить то же самое.

— Из нее, — ответил R, кивнув на странный подарок.

— Но это же просто пустая коробочка! — воскликнула я. — Стоит на месте, никто ее не трогает… В чем же дело? Какой-то фокус?

Но R лишь молча улыбнулся в ответ.

Постепенно ритм у музыки замедлился, а ноты начали зависать и спотыкаться одна о другую. Старик, склонив голову набок, с тревогой уставился в зеркальце. Очередной такт мелодии вдруг оборвался на середине, и каморку затопила привычная тишина.

— Неужели сломалась? — спросил старик, явно расстроившись.

— Нет-нет, все в порядке! — ответил R.

Перевернув коробочку, он трижды прокрутил ключик, встроенный в ее днище, и мелодия зазвучала вновь, куда громче и энергичнее прежнего.

— О-о?! — хором выдохнули мы со стариком.

— Просто магия какая-то! — добавил старик. — Даже не знаю, как такой подарок принять… Неужели это чудо и правда достанется мне?

Несколько раз он протягивал руки к подарку, но тут же отдергивал — так, словно боялся спугнуть волшебство.

— Ну, не то чтобы магия… — улыбнулся R. — Когда-то это называлось «оругору»[12].

— Ору… — попытался повторить старик.

— Гору? — закончила я за него.

— Верно.

— Какое чудесное имя!

— Будто редкий цветок… или даже зверек, — добавил старик.

Мы оба прошептали это слово по нескольку раз, чтобы лучше запомнить.

— Музыкальная шкатулка, проще говоря. Механизм, который работает от пружины. Не вспоминаете? Даже когда смотрите на нее? А ведь и в этом доме наверняка была такая же, а то и не одна. Стояла где-нибудь на каминной полке, стеллаже или трюмо. И время от времени кто-нибудь заводил ее, чтобы услышать старую добрую мелодию…