Полицейская история - [2]

— Если меня будут спрашивать, — говорю я Идуану, — то я в архиве…

— Хорошо, — отвечает он.

* * *

Все начинается с архива. Он занимает на пятом этаже здания Национальной безопасности, как раз над моим кабинетом, просторное помещение, окна которого выходят во внутренний двор, где стоят автомашины крупных функционеров с сидящими в них скучающими шоферами, от безделья заплывшими жиром.

В выдвижных ящиках огромных шкафов находятся миллионы карточек, расположенных в алфавитном порядке. На каждой карточке занесено гражданское состояние индивидуума, могущего стать объектом розыска, а также номер его дела: административного, уголовного или личного.

В центральной картотеке находятся карточки невиновных граждан, то есть тех, кому выдан паспорт, удостоверение личности или охотничий билет. Эти карточки находятся здесь, потому что полиция разумно считает, что невиновные в один прекрасный день могут стать виновными, поэтому желательно знать о них все заранее. Сведения об этих людях можно найти в административных делах. Что касается виновных, то их биграфия, фотоснимки, приговоры и перевод из одной тюрьмы в другую занесены в личные дела, а их преступления и преступления их сообщников зафиксированы в уголовных делах.

Всей этой картотекой управляют сотни инспекторов — архивариусов в серых халатах. Их шеф, старший инспектор Роблен, высокий худой человек с серебристыми висками, вежливый и педантичный, всегда немного посмеивается над моей юношеской горячностью. Три года назад, при нашей первой встрече, он спросил меня:

— Молодой человек, сколько вам лет?

— Двадцать пять, господин старший инспектор.

— Понятно. Мне сорок два года, и для тебя я старый пень. Ничего, скоро ты немного остудишь свой пыл, вот увидишь. Несколько раз поскользнешься о банановую кожуру и так ушибешь свой зад, что не сможешь часами просиживать в архиве…

Он бросает взгляд на мой запрос о выдаче дел и морщится:

— Бюиссон? Мерзкая тварь. Его уголовное дело самое толстое. Что он еще натворил? Я думал, что он в тюрьме…

— Сегодня утром он бежал оттуда с неким Жирье.

— Да? И ты его ищешь?

Я киваю головой. Роблен задумчиво смотрит на меня, затем произносит:

— Не дай ему выстрелить первому, Борниш, это не человек, это зверь.

Взяв обе мои зеленые карточки, старший инспектор скрывается с ними в лабиринте стеллажей. Неожиданно меня охватывает чувство сомнения и бессилия. Я знаю, что префектура полиции спустила уже всех борзых. Комиссар Пино, шеф уголовной бригады, направил по следу Бюиссона самых лучших ищеек — Куршана и Пуаре; общая численность их групп составляет около двухсот человек. И комиссар Кло, шеф летучей бригады, улыбаясь в изысканные тонкие усы, держал военный совет со своим заместителем, старшим инспектором Мореном, и отдал своим людям тот же приказ: найдите мне Бюиссона! В его распоряжении более ста человек. Кроме того, есть жандармерия с ее мобильными и территориальными бригадами…

Нас же, в Национальной безопасности, только двое: я и Идуан, не считая, конечно, Толстого, который последнее время чувствует себя гораздо уютнее в своем кресле, чем на улице. Таким образом, мы с Идуаном должны вступить в единоборство с другими полицейскими службами, приняв участие в охоте на Бюиссона, закоренелого и опасного преступника. И в этой охоте преуспеть должны мы и никто другой.

— Держи, в этих томах ты найдешь описание всех героических подвигов Мсье Эмиля, — говорит мне Роблен, кладя на стол кипу дел. — Ты увидишь, что он малый не промах, во всяком случае, не похож на других.

— Почему?

— Потому что он умен, черт возьми, и, кроме того, мелочный, недоверчивый, скрытный и смелый. Ты знаешь, чем он наводил на всех ужас?

— Нет.

— Тем, что он брал с собой на прогулку не только свою пушку, но и носил в кармане гранату, чтобы подорвать себя вместе с полицейским, который его возьмет. Ты будешь читать дела здесь или возьмешь их с собой?

— Я забираю их.

Роблен заговорщицки подмигнул мне:

— Ты прав, малыш. Таким образом ты первый узнаешь, что в них. А если они еще кого-нибудь заинтересуют, тому придется подождать.

Я возвращаюсь в свой кабинет, держа под мышками картонные папки. На столе я нахожу записку от Идуана, который уведомляет меня о том, что отправляется в «Санта-Марию», американский бар на улице Соссе.

Я открываю первое дело.

2

21 декабря 1937 года. На улицах Труа очень холодно. Высокий мужчина, втянув голову в плечи и сунув руки в карманы толстого, хорошего покроя пальто, входит в сопровождении закутавшейся в меховое пальто женщины в магазин на улице Колонель-Дриан. Владелец магазина господин На ждет их. Мужчина снимает шляпу, расстегивает пальто и представляет свою спутницу:

— Это мадам Филип, о которой я говорил вам на прошлой неделе. Она хотела бы снять вашу лавку.

Господин На почтительно приветствует мадам Филип, молодую, красивую брюнетку, собирающуюся открыть свой салон-парикмахерскую. Она вручает ему аванс — полторы тысячи франков. Выходя из лавки, она изящным движением оборачивается назад и спрашивает:

— Господин На, я хотела бы прислать из Парижа рабочих, которые должны отделать помещение. Чтобы избежать расходов на отель, они будут жить в задней лавке. Вы не будете возражать, если они поставят там кухонную плиту, некоторую утварь и разложат матрацы?