Полгода из жизни капитана Карсавина - [44]
«Не доверяют!..» — Кровь ударила в лицо Григория.
— Один, один пойду в бой! — вырвалось, и он до боли сжал кулаки.
Через полчаса младший лейтенант Дольников был в штабе полка. Стоя в сторонке от командира и замполита, он ждал своей участи. По горячности обоих, по отдельно долетавшим словам: «Проверка», «подтверждение» — догадывался: разговор шел о нем, и разговор трудный.
Однако на следующий день Григорию разрешили слетать в зону и по кругу — пока что не на боевом самолете, а на По-2. Почти после полугодового перерыва он выполнил эти полеты с командиром эскадрильи Шурубовым, и тот, похвалив его технику пилотирования, будто между прочим, сказал:
— Знаешь, а вчера получили сведения, подтверждающие твою безупречность и преданность. — И тут Шурубов осекся, покраснел. Не по себе стало и Дольникову. — Да мы-то ни на минуту в тебе не сомневались. Но, сам понимаешь, война, плен… Проверка — суровая необходимость, — и выдохнул облегченно: — Словом, готовься! Потренируешься на боевом — и пойдем…
— А с кем, командир? — вырвалось у Дольникова.
Шурубов в глазах Григория прочел выстраданную жажду мести за все пережитое…
— Так со своим ведущим и полетишь, — ответил комэск. Потом подумал и добавил: — Для начала. А там присматривай себе ведомого из молодых.
Дольников кивнул, радостно поблагодарил Шурубова, на что комэск сдержанно заметил:
— Да ты, Григорий, не больно-то нас благодари. Тебе надо благодарить другого — комдива Дзусова. Тебя ведь чуть было не отправили в тыл на проверку. А он отрезал кому следовало: «Проверяйте на месте. На его коже и костях много сказано. Да не волыньте там!..»
И вот снова Григорий Дольников в кабине боевого самолета. Снова мчится навстречу взлетная полоса, ложатся под крыло фронтовые дороги. Он вылетает на «свободную охоту» и штурмовку, на разведку и сопровождение, на прикрытие наземных войск и блокирование аэродромов. Как-то за три дня непрерывных боев Григорий сбивает четыре фашистских самолета, а вечером — как награда! — Петр Гучек вручает ему письмо — долгожданное, первое за войну письмо от матери.
«Солнышко мое, сыночек родненький, живой ты сказался, мой сокол, — писала мать. — Я вот вернулась из-под немцев поганых, а Володьку нашего не уберегла, угнали изверги в неметчину, ох, чтоб им, зверям-людоедам, всю жизнь мучиться в пекле на этом и том свете. Дядя Яким и Тима еще не вернулись из лесов, а хата наша уцелела, а многих посожгли, ироды, а Болбечено соседнее дотла сожгли. Уцелела одна корова на всю деревню, на ней и пашем, и молоко делим среди сосунков, а что ты деньги прислал, так поделили их, и все благодарствуют тебе. Что-то на твоей карточке руки одной не видать, не дай-то бог… А немцу мы не давались, меня два раза в лагерь брали, да убегала от поганцев этаких. Прилетел бы, сокол-сынок, хоть на денек, сердце матери согрел бы, одна я на свете… А гадов немецких бей без жалости, их всех, извергов, перебить надо, испоганили они жизнь людскую…»
И Григорий, выполняя материнский завет, дрался не на жизнь, а на смерть, потеряв страх перед огнем, скоростью и пространством, бил врага, загоняя его все дальше — в самое логово.
Как-то Григория подняли в воздух, когда машины других летчиков еще заправлялись. По радио он услышал, что к аэродрому идет группа «юнкерсов». Вскоре впереди показались едва различимые точки. Дольников на предельной скорости шел навстречу им. Он должен был во что бы то ни стало преградить путь врагу, сбить его с курса, пока не подоспеет помощь. А строй бомбардировщиков все ближе. Двести… сто… пятьдесят метров. Огонь!..
Подобно сверкнувшему кинжалу впилась в ведущего «юнкерсов» огненная трасса. Самолет вспыхнул. И вражеский строй дрогнул. Гитлеровцы заметались, сбитые дерзостью русского летчика.
— Получайте, сволочи! — на весь эфир гремел голос Григория Дольникова. — Это вам — за все!..
Когда Григорий приземлился, друзья с удивлением рассматривали изрешеченную машину, недоумевая, как можно было на ней долететь до аэродрома. К тому времени на боевом счету Дольникова было уже пятнадцать сбитых им лично вражеских самолетов. Его карающий меч, казалось, не знал устали.
Последний боевой вылет Григорий Дольников совершил на прикрытие Праги в День Победы.
…В ночь на девятое мая пилоты отсыпались за все тревожные военные годы. Сорвала их с мест неожиданно беспорядочная стрельба. Палили из всех видов оружия. И, выхватив из-под подушки пистолет, Григорий бросился на аэродром. Но навстречу бежали люди с сияющими от радости лицами. Это была Победа!
И вдруг приказ: вылет… Боевой маршрут лег на Татры. Дольников знал: любое сопротивление немцев на этом участке ничего не значило в масштабе происходящих событий. Но у каждого, кто уходил в этот боевой вылет, была одна, единожды дарованная ему жизнь… На исходе дня ему снова пришлось лететь на прикрытие Праги. Но на этот раз в журнале боевых действий осталась запись: «Встреч с воздушным противником не было… Война закончилась».
Все бы мог представить летчик-истребитель Григорий Дольников. За двадцать с небольшим лет жизнь уже многому научила его даже не удивляться, но вот что свадьбу свою он отметит у подножия Венского леса — такое додумать было очень мудрено.
Книга воссоздает процесс формирования Воздушного флота России под руководством Великого князя Александра Михайловича и представляет некогда знаменитых, но незаслуженно преданных забвению воздухоплавателей и летчиков начала XX века.Составленная С.В. Грибановым, летчиком-истребителем, членом Союза писателей России, книга включает манифесты и открытые письма представителей Царской фамилии, фрагменты хроники из периодических изданий начала прошлого столетия, воспоминания и письма авиаторов (Е.В. Руднева, В.М.
Судьба младшего сына Иосифа Сталина после смерти отца 5 марта 1953 года сложилась трагически. Василий Сталин был арестован 28 апреля 1953 года и приговорен к 8 годам заключения за антисоветскую пропаганду. В тюрьме он заболел и фактически стал инвалидом. После отбытия срока наказания местом жительства ему был определен город Казань. Ему запретили жить в Москве и Грузии, а также носить фамилию «Сталин», в паспорте он именовался «Джугашвили». Умер 19 марта 1962 года. Правду последних лет жизни сына Сталина автор этой книги восстановил по архивным документам, воспоминаниям его однополчан и близких.
Более 10 000 документов из архивов и тайников спецхрана, которые и поныне не всем доступны, встречи с людьми, близко знавшими Василия Сталина, его семейные воспоминания легли в основу этой книги. Станислав Грибанов и сам в прошлом военный летчик — летал в исследовательском полку Липецкого центра, в небе Германии. Писатель, автор многих книг, он нашел уникальные документы уходящей эпохи, среди которых неизвестные письма Василия Сталина из тюрьмы.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?