Полет Жирафа - [30]

Вот оно как получилось. Раньше наша земля была непригодна только для жизни, а теперь и для смерти непригодна, оказывается.

— Сыночек, — сказала старуха, — уж теперь-то я никуда не уйду. Раньше мне некого было здесь оставлять, а теперь у меня появился ты. Как же я тебя оставлю?

Они сидели друг против друга, — верней, она сидела, а он стоял, потому что за столько лет совсем сидеть разучился, — и им было хорошо вдвоем, хотя «хорошо» было для них давно забытое слово. Им было хорошо на этой земле, не пригодной не только для жизни, но и для смерти, потому что немножко-то жизни в них осталось, совсем немножко старухиной жизни — на двоих.

— Помню, когда я была молодой, — рассказывала старуха, — у меня был солдатик вроде тебя. Такой потешный. Я его спрашивала, хорошо ли их кормят, хватает ли им еды, а он говорил: «Хватает, ещё и остается!» — «А что же вы делаете с тем, что остается?» — «Доедаем, — говорит, — ещё и не хватает!»

Это был старый анекдот, но старухе казалось, что это с ней случилось в жизни. Она хотела развеселить солдата, а то он там, наверно, совсем заскучал.

За шкафом послышался смех.

— А вот когда я была молодая, — сказала смерть, выходя из укрытия, такая была легкомысленная, просто беда. Всё у меня, бывало, хиханьки да хаханьки.

— Знаем мы твои хаханьки, — сказал солдат.

— Ну откуда ты можешь знать? Мы же с тобой только раз виделись.

— Разве этого мало? — сказал солдат.

— Это много, — сказала старуха.

Так они сидели и разговаривали. Женщины сидели, а солдат стоял.

— Вот когда я была молодая… — говорила старуха.

— А когда я была молодая… — вспоминала смерть.

И солдат вспоминал, как он был молодой…

Он и сейчас ещё молодой, но тогда он был молодой по-другому.

Игра в любовь

Они вместе росли, но пока ещё мало выросли, поэтому родители их просили присматривать друг за другом. У мальчика был бинокль, и он присматривал за девочкой в бинокль, а иногда давал бинокль ей, чтоб и она за ним присмотрела. Потому что если смотреть на него в бинокль, он выглядел не таким маленьким.

И так они присматривали друг за дружкой в бинокль, и однажды, рассмотрев мальчика в увеличенном виде, девочка предложила:

— Давай играть в любовь.

И они стали играть в любовь, популярную игру взрослых. Но у них был один бинокль на двоих, поэтому большими они могли быть только по очереди. А для настоящей игры в любовь большими нужно быть одновременно.

Потом началась война. Мальчик со своей мамой уехал в эвакуацию, а девочка осталась. Осталась навсегда. Потому что её вместе с мамой убили враги, пришедшие в город. И мальчик не мог за ней присмотреть, ему из эвакуации не было её видно.

Но игра в любовь продолжалась. И когда мальчик настолько вырос, что его можно было полюбить без бинокля, он встретил девочку, тоже уже большую, и она стала его женой.

Теперь игра в любовь стала трудной. Порой она даже переставала быть увлекательной, — может, этим и отличается увлечение от любви. И однажды, когда им было особенно трудно, девочка тихонько шепнула:

— Это я.

Мальчик сначала не понял. Разве не ясно, что она — это она?

Девочка просила присмотреться получше. Ему же поручили за ней присматривать.

— Не может быть, — сказал мальчик.

— Тогда посмотри на меня в бинокль. Если я в него помещусь, потому что теперь я стала большая.

— Но тебя же убили, ты же давно умерла!

— Как же я могла умереть, если я за тобой присматриваю?

Но он точно знал, что её давным-давно нет на свете. Её убили.

— Не совсем, сказала она. — Если б её убили, как бы они теперь встретились?

Утром она даже не вспомнила об этом разговоре. И мальчик решил, что всё это ему приснилось, — мало ли что бывает у человека во сне.

И он забыл об этом сне. У них рождались дети, доставляли им немало хлопот, очередь на квартиру почти не двигалась, на работе неприятностей тоже хватало. И всё реже мальчик вспоминал ту девочку, с которой они играли в любовь и которую он в войну оставил без присмотра.

Когда человека нет на свете, о нём невольно забываешь и можешь даже совсем забыть.

И однажды она сказала:

— Ты совсем меня забыл. В последнее время ты так плохо за мной присматриваешь.

А он ей напомнил, что она умерла, что её давно нет на свете. Когда человек умирает, он не должен об этом забывать. Он сказал, что уже много лет живёт с другой женщиной, что у них не игра, а семья, но она на это только улыбнулась. Потому что она-то и была этой женщиной, и они продолжали игру в любовь.

А утром опять — как будто ничего не было. Девочка готовила завтрак, собирала в школу детей, а мальчик спешил на работу, чтоб ещё до работы заплатить за свет и газ, а по дороге подготовиться к выступлению на планёрке. И никто не обернулся на прошлое, не кивнул ему, не помахал рукой, и оно побрело прочь, уже больше не оборачиваясь.

Дети выросли, стали рождаться внуки. Потом и они выросли. И однажды она сказала:

— Это я.

— Да, это ты, — сказал мальчик. Он так постарел, что был совсем не похож на мальчика. — Как хорошо, что это ты! Жизнь была такая трудная. Если б тебя тогда убили, как бы я без тебя прожил?

— Я бы тоже не прожила, — сказала девочка — Без тебя б меня навсегда убили, а так я вон сколько ещё прожила. До самой старости прожила. Потому что ты хорошо за мной присматривал.