Полет валькирий - [95]

И тут вдруг в Москве мятеж случается, и снова некого, кроме пресловутого Уварова на последний рубеж перед императорской резиденцией кинуть. Погиб бы он там — слава богу! Дали б посмертно Героя России, на том и успокоились. А он ведь выжил! Лично был представлен Олегу Константиновичу, из его рук и Крест получил, и приказ об очередном производстве. На глазах Чекменёва. Успел бы он раньше Императору шепнуть, что не стоит так вот публично превозносить серьёзно провинившегося офицера, может, и сумел сохранить лицо. Да и то неизвестно: Олег Константинович характером крут, мог и самого генерала принародно по матушке послать, объяснив, что нечего на зеркало пенять, коли у самого рожа крива…

…Вадим Петрович как раз находился в городе, неподалёку от штаба Уварова, и согласился в ближайшие полчаса заехать. Ему так было удобнее, чем назначать встречу в каком-то другом месте.

— Ты совершенно прав, — сказал Ляхов, выслушав подполковника. — Не будем гадать, какие мысли у всеми уважаемого Игоря Викторовича в голове и какие тузы в рукаве. Нам нужно либо просто выполнить порученное без сбоев и промахов, что представляется почти очевидным и не слишком сложным, либо вовремя взять игру в свои руки. Так?

— Именно так, Вадим Петрович. Почему я к вам и обратился.

— К кому же ещё? — усмехнулся Ляхов. — Ты быстро и верно набираешь очки, что никак не может не раздражать окружающих. Отец мне давно приводил такой чиновничий афоризм: «Задача помощника чётко и ясно формулировать то, что смутно ощущает начальство». Вот и наш генерал явно нечто неприятное в окружающей атмосфере ощущает, а сам для себя сформулировать не может.

— Точнее — не хочет. Он, как вы рассказывали, прирождённый оперативник высшего класса, а сейчас…

— И знаешь, почему? — прищурившись, спросил Вадим.

— Знаю, — решительно ответил Уваров. — Он вообразил, что эту функцию перерос и как бы воспаряет в эмпиреи высокой политики, где не пристало «грязной тачкой руки пачкать»…

— Очень точно подметил. Не зря мы с тобой во многом сходимся. Люди одной серии, как формулирует некий весьма компетентный товарищ, мой знакомый. Поэтому начинаем свою игру. С того места, где её прервал господин Чекменёв. Не вовлекая в неё до поры ни Тарханова, ни Стрельникова. Согласен?

— Так точно.

Сердце подполковника, как выражались аборигены тех мест, где он начинал службу, переполнилось радостью. Он давно и с определённой уверенностью в успехе надеялся, что Вадим Петрович рано или поздно приблизит его к себе и введёт в круг тайн, к которым причастен. Сейчас он почувствовал, что значительно приблизился к намеченной цели.

— Вот и договорились, — сказал Ляхов. — Я не вмешиваюсь в текущие процессы, беру на себя обеспечение форс-мажоров, буде такие возникнут. А уж ты изволь продемонстрировать, на что способен в свободном полёте. Сдаётся мне, что случится может всякое, не слабже того, что было в боковом времени.

— Как приятно говорить с человеком, свободно понимающим даже невысказанное, — без тени лести ответил Валерий.

— Вполне солидарен, — кивнул Ляхов. — Теперь последний совет — и разойдёмся. У тебя, кажется, возникли достаточно тёплые отношения с Анастасией Вельяминовой…

— Вадим Петрович!

— Разве я сказал что-нибудь неуместное? Весьма достойная девушка. На мой вкус тоже — лучшая в отряде. Всемерно приветствую. И хочу, как старший по возрасту, опыту и чину товарищ попенять на чрезмерную… сдержанность. Отнюдь не только в личных вопросах.

— Поясните, пожалуйста, — чрезмерно напрягся Валерий. Он не хотел, чтобы даже глубоко уважаемый им человек касался этой темы.

— Тише, тише, а то шерсть на холке дыбом встала. Истинно — волк степной. Да, ваше высокоблагородие, — внезапно и резко сменил Ляхов тему, — ты не забыл, как медицинская эмблема на петлицах расшифровывается?

Уваров, словно с разбега на забор наткнулся, смолк. Секунду подумал.

— Так точно, господин полковник. «Хитрый, как змея, и выпить не дурак».

— Вывод? — Вадим откровенно веселился, словно бильярдист, несколькими точными ударами совершенно поменявший картину на зелёном столе.

— Извините, пожалуйста. Совершенно задёргался с этими проблемами.

Сбегал в комнату отдыха, принёс коньяк и кое-какую закуску.

Многие гражданские люди думают, что подполковник и полковник — почти одно и то же. Подумаешь — тремя звёздочками больше, тремя меньше…[75] На самом деле разница громадная. Служебная — само собой, но и психологическая тоже. Полковник — это уже иное качество личности. Полковника могут поставить командующим корпусом, и комдивы-генералы будут ему подчиняться.

Вот и Уваров не видел ничего странного в том, что реагирует на приказ, отданный вроде и в шутливой форме, как любой поручик — на его собственный.

Ляхов с удовольствием, не торопясь, выцедил коньяк, а Валерий свой выпил залпом, будто плохую водку.

— Поясняю, — сказал Ляхов, закуривая. — Вельяминова должна стать твоим ближайшим помощником, партнёром в делах, далёких от… интима. Это умнейшая девушка.

— Я знаю.

— Не всё. Ты не спрашивал, она не отвечала. Прямо сейчас, когда я уеду, пригласи её, расскажи всё, что мы тут обсуждали, и вместе подумайте, как станете действовать. Уверен, услышишь много нового и интересного. Умнейшая девушка, — повторил он, — причём в тех сферах, о которых ты пока и не догадываешься. Своим заместителем и командиром боевой группы кого наметил? Окладникова? Правильное решение. А Вельяминову, как воеводу Боброка — на засадный полк. Вместе с её подружками. За-абавно может выйти.