Полет в прошлое - [20]
Тут следует заметить, что некоторые негативные приметы, такие, как «рыжие проплешины» Кроуфорда, возникающие в основном среди травяного покрова над каменной кладкой или мощеными дорогами, проявляются только в периоды засухи.
Трава вообще плохая помощница археолога: в обычных условиях она не дает никаких примет. Однако в конце особо засушливого лета она может показать погребенные сооружения не хуже культурных растений.
Позитивные растительные приметы особенно хорошо проявляются благодаря растениям с разветвленной корневой системой, чьи корни уходят далеко в глубь всех выемок с более плодородной (т. е. когда-либо потревоженной) почвой. В этом отношении хороши все зерновые культуры, но лучшие результаты дают ячмень и овес. Неплохо реагируют свекла, картофель и другие корнеплоды. Кроуфорд рассказывает об одном случае в Уэссексе, когда конский боб очертил кольцевой ров гораздо отчетливее, чем овес. В тропических странах о погребенных сооружениях могут рассказать плантации чая или сизаля. В египетском Фантоме мисс Г. Кетон-Томпсон сумела с помощью друзей-добровольцев составить карту оросительной системы времен Птолемеев по приметам местных растений пустыни.
В обычных условиях в конце весны и в начале лета все зерновые дают очень четкие растительные приметы, которые можно сравнить лишь с чертежами архитекторов-строителей. Позднее, к середине лета, более высокая растительность над канавами, колодцами и другими углублениями может образовать теневые приметы. Это становится особенно заметным, когда посевы полегают от сильных ветров. Стерня тоже рассказывает о погребенных сооружениях; над ними она заметно гуще. В конце августа — сентябре кормовые травы, такие, как клевер или люцерна, могут снова проявить тот же скрытый рисунок на тех же полях. По все эти приметы, зависящие от интенсивности развития растений, выступают всего отчетливее в периоды засухи. Не случайно большинство наиболее сенсационных открытий было сделано в засушливые годы. И многие памятники древности, может быть, никогда не дождались бы своего часа, если бы не эти стихийные бедствия.
В идеальном варианте растительные приметы должны очерчивать контуры всего погребенного сооружения. Однако с крупными это случается редко, так как далеко не всегда весь участок бывает засеян одним «проявляющим» сортом зерновых. Зачастую отдельные участки остаются под паром или на них оказываются растения, которые ничего не выявляют. Таким образом, крупные древние сооружения обычно удается зафиксировать лишь частично, и воздушному наблюдателю остается только надеяться, что посевы следующих лет помогут ему дополнить общую картину. Если бы воздушный археолог заранее мог указывать фермерам, какую культуру сеять на данном участке! Но это — несбыточная мечта. До сих пор очень немногим, подобно Стефенсу и Эвансу, удалось ее осуществить, и то лишь потому, что они купили интересующие их участки. Но даже без такого вмешательства обычный цикл посевов позволяет добиться поистине волшебных результатов, разумеется, если воздушный археолог будет фотографировать одну и ту же местность несколько лет подряд.
Характер растительных примет определяется множеством факторов. Поэтому иной раз погребенное сооружение выявляется на одной фотографии одновременно негативными и позитивными приметами. Так случается, например, когда над одной частью сооружения посевы угнетены, а над другой, где известь, скрепляющая древнюю стену, нейтрализует излишнюю кислотность почвы, они выделяются густотой и пышностью.
В лучшем случае растительные приметы могут проявить лишь часть погребенных сооружений. Кроме того, растительные приметы далеко не всегда указывают на исчезнувшие древние памятники. Иногда они появляются либо в результате совсем недавних земляных работ, таких, как мелиорация или распашка, не говоря уже о многочисленных шрамах, оставленных на почве Европы двумя мировыми войнами, либо геометрические рисунки возникают более или менее естественным путем, как, например, круги Кроуфорда, выщипанные козами, или «грибные кольца», когда грибы распространяются кольцами от центральной грибницы. Такие приметы могут ввести в заблуждение даже опытных наблюдателей.
Майор Аллен сфотографировал близ Оксфорда трещины, образованные холодом, и «естественные водопроводы» весьма интересного рисунка, однако они, как оказалось, не представляли для археолога никакого интереса. Доктор Ирвин Школляр активно исследовал с воздуха долину Рейна начиная с 1960 г. На одном из своих аэрофотоснимков он обнаружил множество колец, очерченных растительными приметами. Сначала он принял их за скопление древних курганов, однако слишком большое количество этих «курганов» вызвало у него подозрение. Он начал расспрашивать о них фермера, которому принадлежало поле, и выяснил, что тот распылял здесь инсектицид с трактора, двигавшегося кругами.
Однако тот же Школляр сообщил и о другом случае, когда внезапное изменение в технике обработки земли помогло воздушной археологии. Одним из его выдающихся открытий была находка девяти римских учебных лагерей. И обнаружил он их в том месте, где все предыдущие годы не наблюдалось особых примет. Никакими природными изменениями нельзя было объяснить столь внезапной перемены. И снова Школляр отправился к землевладельцу. Оказалось, что все прошлые годы он подкармливал свои поля удобрениями, а в этом году не смог. Таким образом, рассудил Школляр, корни растений, лишенных подкормки (в данном случае — ржи), вынуждены были проникнуть в почву глубже и, следовательно, реагировать острее на все подпочвенные изменения. Если бы у фермера хватило денег на удобрения, стены римских лагерей, наверное, так и остались бы необнаруженными.
