Полет в Нифльхейм - [17]

- Не стоит так расстраиваться из-за моих слов, - сказал Влад, после ее внезапного ускорения с трудом отрывая затылок от подголовника, - Это отличная игрушка, но не самый быстрый из Мерседесов. Здесь три литра, двести тридцать лошадиных сил - достаточно, чтобы впечатлять стартом со светофора, но не более.

- А что, твоя, как ты выражаешься, колымага умеет больше?

Влад пожал плечами и неопределенно кивнул.

- Считаешь, что не имеет смысла распинаться - я не пойму? - Лада начала раздражаться.

Журналист посмотрел на нее и миролюбиво улыбнулся.

- Это такая философия: дело не в том, что «она может», а в том - как. Как я себя чувствую в данный момент и как она меня дополняет. Спортивная машина раззадоривает водителя, начинает управлять им, играя на его амбициях. Какой-нибудь вальяжный седан чересчур расслабляет и убаюкивает. На внедорожнике руки чешутся как хочется переломать все бордюры. Настоящая машина соответствует водителю каждое мгновение. Она позволяет ему расслабиться, когда он хочет спокойной езды, она заигрывает с ним, когда он хочет дозы адреналина.

Лада промолчала - подобный подход к вещи практического назначения был для нее внове. Она никогда не задумывалась над тем, что даже в этом «вопросе» может быть какая-то философия. На лице Влада застыло добродушно-спокойное выражение и со стороны казалось, что он начинает медитировать, отрешенно разглядывая окрестности из окна.

- Тебе не показалось, что Влад странный, чокнутый? За несколько дней в море ты не обратил внимание, что в нем есть что-то неадекватное? - спросила Лада, отхлебывая белоснежную пивную пенку.

- Да, малость есть. У него какая-то теория, применимая ко всему сразу и он каждый раз доказывает ее самому себе снова и снова, - кивнул Игорь. В ресторане гремела музыка и ему приходилось напрягать связки.

- Я говорила с ним только о машинах, но этого уже хватило, чтобы понять его. Я подбросила его к собору, он пошел фотографировать и, готова поспорить, он таскался там целый день, выбирая удачные ракурсы.

- Между прочим, он чем-то похож на тебя.

- Это чем же?! - Лада обиделась.

- Сложно объяснить. Такие люди, как он, никогда ничего не планируют, но производят впечатление, что четко идут к заданной цели, хотя ее у них нет. Такое чувство, будто их кто-то ведет. Они все делают спонтанно, но с такой уверенностью, что уже много об этом размышляли и знают как делать правильно.

- Не знаю, как мне это воспринимать: как достоинство или недостаток.

- Не то и не другое. Вряд ли это недостаток, но уж точно не преимущество. Это просто стиль жизни.

- Да, это похоже на меня. Ты не такой. У тебя обдуман каждый шаг. Все твои поступки связывает тонкая логическая цепочка. Более того, ты знаешь мотивы поступков других людей и логически прогнозируешь их ходы. Это неплохо. Но, послушай, как можно так много думать и анализировать?! Это утомительно!

- Раньше все действительно было спланировано. Но с тех пор как я купил Рагнарек, все изменилось. Это такая эмоциональная насыщенность - быть в открытом море. Оно теперь постоянно тянет меня.

- Больше чем я?

- Это совсем другое...

- О, только не говори словами Влада!

Игорь посмотрел на нее задумчиво и глубоко вздохнул.

- Я ненавижу море! Оно эмоционально пустое для меня, - воскликнула Лада, - И перестань говорить про свой Рагнарёк. Я уже имени этого не выношу!

Море гулко билось о край причала и трепетало вздыбленными волнами. Небо, затянутое серой, дождевой пеленой, окрасило его в графит и укоризненно блестело стремительно сокращающейся голубой полосой на западе. Чайки метались над водой, пронзительно крича; вдалеке виднелись темные крылья парящего буревестника. Лада стояла на причале, придерживая рукой волосы, и смотрела вдаль. Игорь с командой только что отплыл на Рагнареке, она подбросила его к порту, до последнего надеясь, что плавание отменят. Хотя не стоило рассчитывать на это - они выходили в море в более ненастную погоду. Девушка не торопилась уходить, как маятник у часов ее гипнотизировали эти ритмичные удары волн и она упорно стояла на пронизывающем ветру, стараясь разглядеть борта уплывшего Рагнарека. Но напрягать зрение было бессмысленно, судно давно скрылось.

«Мы уже три года здесь, а этот город так и не стал для меня родным. Не чувствую, что готова прожить здесь всю жизнь. Может быть мне нужен ребенок? У меня критический возраст - двадцать восемь. Родители только об этом и напоминают, когда звонишь им. Но я не вижу себя матерью. Это странно...», - думала девушка, медленно гуляя по пристани.

Вдалеке от нее на пристани тоже стоял человек и глядел на море. Лада узнала его по высокой, худощавой фигуре. Она подошла. Влад не повернулся к ней.

- Привет. Что ты здесь делаешь? - спросила девушка.

- Пришел попрощаться с морем - сегодня улетаю.

- А, все так просто. А, если откровенней...

- Откровенней: я знал, что ты будешь здесь и хотел увидеть тебя.

- Зачем? - на такую степень откровенности она не рассчитывала и удивленно посмотрела на него.

- Не знаю. Глупо это все, - он замотал головой, - Незачем.

Он развернулся и, даже не взглянув на нее, пошел к выходу в город. Лада осталась на месте, но вслед ему тихо спросила: