Полет шершня - [54]

– Вот и «небесная постель», – заметила Хермия.

У дальней стены памятника держалась в тени шведка того же роста и сложения, что и Хермия, с такими же темными волосами.

Хермия вопросительно на нее взглянула – та решительно кивнула в ответ.

Хермию бросило в дрожь. До сих пор она не делала ничего противозаконного: ее пребывание в Швеции пока было абсолютно невинно, – но с этой минуты, впервые в жизни, она окажется по ту сторону законопорядка.

– Быстрей! – по-английски произнесла женщина.

Хермия мигом скинула с себя легкий дождевик и красный берет. Женщина их так же быстро надела. Достав из кармана скучный, коричневого цвета, шарф, Хермия повязала им голову, чтобы скрыть свои приметные волосы и даже отчасти лицо.

Шведка взяла Дигби под руку, и они у всех на виду неспешно направились в сад.

Хермия, втайне замирая – «хвост» почует неладное и явится проверить, – несколько минут пережидала, притворяясь, будто разглядывает затейливое, из кованого железа, ограждение памятника. Потом с опаской – вдруг он в засаде? – вышла, надвинула шарф на глаза и, завернув за угол, тоже вернулась в сад. В дальнем конце аллеи Дигби с ее двойником шли к воротам на выход. «Хвост» тащился за ними. План сработал.

Хермия пошла за «хвостом». Согласно договоренности Дигби и его спутница направились прямиком к лимузину, который ждал их на площади, сели в машину и уехали. «Хвосты» последовали за «вольво» на «мерседесе». Доедут прямо до представительства и доложат по начальству, что двое приезжих из Англии весь день вели себя как примерные туристы.

Так что Хермия свободна!

Быстрым шагом перейдя Ратушный мост и горя желанием скорей приступить к делу, она поспешила к площади Густава Адольфа, в самый центр города.

Последние сутки жизнь крутилась с головокружительной быстротой. Ей дали несколько минут, чтобы кое-что побросать в чемодан, а потом их с Дигби на сумасшедшей скорости помчали в Данди, в Шотландию, где за несколько минут до полуночи они зарегистрировались в отеле. А сегодня утром отвезли на аэродром Лейхарс, что на побережье области Файф, и экипаж военного самолета в гражданской форме государственной авиакомпании Великобритании за три часа доставил их в Стокгольм. Пообедав в британском представительстве, они приступили к выполнению плана, который разработали в машине, пока мчались из Бличли в Данди.

Отсюда, поскольку Швеция соблюдает нейтралитет, можно звонить в Данию. Хермия намеревалась связаться таким образом с Арне. С датской стороны звонки прослушивались, а письма перлюстрировались, так что при любых контактах следовало быть чрезвычайно внимательной к выбору выражений. Надо придумать такой ход, который, будучи невинным на взгляд соглядатаев, привел бы Арне в Сопротивление.

В 1939 году, формируя «Ночной дозор», Хермия, по здравом размышлении, не ввела туда Арне. И не потому, что он придерживался других убеждений, нет: он тоже терпеть не мог нацистов, хотя и не так страстно, как она, считал, что те глупые клоуны в дурацкой форме, которые хотят отнять у людей радость жизни, – препятствием стал его характер, легкий и беспечный. Для работы в подполье Арне был слишком открыт и дружелюбен. Отчасти сыграло роль стремление оградить его от опасности, хотя Поуль, надо признать, согласился с ней в том, что в Сопротивлении Арне не место.

Но сейчас положение отчаянное. Вряд ли Арне расстался со своей беспечностью, но другого у нее нет. А потом, представления об опасности теперь изменились по сравнению с началом войны. Тысячи молодых людей уже сложили свои головы. Арне военный, офицер: это его долг – рисковать ради своей страны. И все равно у нее замирало сердце при мысли, о чем она собирается его попросить.

Хермия свернула на Васагатан, бойкую улицу, где располагались несколько гостиниц, Центральный железнодорожный вокзал и Главный почтамт. Здесь, в Швеции, телефонная служба всегда существовала отдельно от почты, и для публичного пользования имелись особые телефонные бюро. Одно такое бюро находилось на вокзале.

Конечно, можно было позвонить из британского представительства, но это наверняка вызвало бы подозрения. Меж тем как в телефонном бюро женщина, которая, спотыкаясь, говорит по-шведски с датским акцентом и пришла позвонить домой, – вполне обычное дело.

Они с Дигби обговорили вероятность прослушки властями телефонного звонка. На каждом телефонном узле в Дании имелась хотя бы одна служащая в немецкой военной форме, которая этим занималась. Вряд ли прослушивались все разговоры подряд, однако международным звонкам уделялось особое внимание и уж тем паче, если звонили на военную базу. Таким образом, имелся весомый шанс, что беседа Хермии и Арне будет записана. Ей следует изъясняться намеками и обиняками. Но это не проблема. Они с Арне любят друг друга – неужели она не сумеет донести до него суть дела, не вдаваясь в подробности и не называя вещи своими именами?

Стокгольмский вокзал напоминал французский дворец: величественный вестибюль, кессонный потолок, люстры и канделябры. Хермия нашла переговорный зал, заняла очередь, и в свой час, указав телефон летной школы, заказала разговор с Арне Олафсеном.