Полет на заре - [52]

Наметанным взглядом определил: истребитель вышел на дистанцию действенного огня. Прищурясь, в последний раз уточнил прицел, как стрелок перед спуском курка, затаил дыхание и нажал гашетку.

Атака была ошеломляюще внезапной и отчаянно дерзкой. Летчик вложил в нее весь жар души, азарт молодого сердца, накопленное годами боевое мастерство и страстное желание победить. В его порыве слились воедино вдохновение, русская удаль и трезвый расчет. Теперь бомбардировщикам, если они и заметили его, не уйти, не увернуться, не отбиться. До этого момента малая высота была их союзником, а сейчас близость волн сковывала возможность маневра. Они стали просто мишенями.

«Та-та-та… Та-та-та-та…» — сухо застучал фотопулемет. Его стрекот напоминал звук включенной электробритвы, но для бомбардировщиков он был раскатом пушечных очередей.

Левый крайний отстал — тем хуже для него. Теперь — по правому ведомому. Вот так, вот так, хорошо!

Смотри, а они еще не видят. Нет, стрелок ведущего заметил. Проснулся. Ишь спешит, пушки развернуть. Поздно, голубчик…

Мелко вздрагивая, истребитель с шелестящим звоном шел по крутой глиссаде, точно борзая с горы в неистовом заячьем гоне. Куницын дал по впереди идущему бомбардировщику последнюю прицельную очередь и, пройдя над ним, боевым разворотом взмыл вверх, к солнцу. Легкая перегрузка легла на плечи, как руки доброго друга. Бой выигран. Взгляду приветливо открылась ласковая, почти акварельной нежности синева. Огромное дымчато-зеленое море, отступая, опрокинулось своей округлой стеной и исчезло из виду, растворяясь в мареве дымки. Перед летчиком снова распахнулась необъятная солнечная даль.

ОРЛЯТА УЧАТСЯ ЛЕТАТЬ РАССКАЗЫ

ПОЛЕТ НА ЗАРЕ

Раннее весеннее утро казалось Андрею Дубнову необыкновенным. Он мог поклясться, что никогда еще не видел такого рассвета. Однако его никто ни о чем не спрашивал, да и сам он на какой-то момент словно забыл обо всем на свете. Стоял, смотрел на восток и радостно улыбался.

Вообще с некоторых пор ученик летной школы, а сокращенно учлет Андрей Дубков был безмерно счастлив. Когда его приняли в летную школу, он испытывал такое чувство, будто незаслуженно попал с грешной земли в рай. А уж сегодня…

Сбывается, сбывается самая большая, самая невероятная, почти сказочная его мечта! Инструктор, красный военный летчик, а сокращенно красвоенлет Иван Федорович Лихарев сегодня начнет учить его летать.

— Не робей, Андрей-воробей, — пообещал он Дубкову вчера вечером. — Ложись и спи спокойно, чтобы голова была ясной. Перед полетом выспаться — первое дело. Понял?

Андрей и впрямь был чем-то похож на воробья. Посмотришь — вечно какой-то взъерошенный, шебутной, готовый смело дать отпор любому обидчику. И ходил быстрыми, короткими шагами, точно прыгал грудкой вперед — решительно и задиристо. Он не знал, да и не задумывался над тем, как выглядит со стороны. Ему было приятно, что инструктор разговаривает с ним по-свойски, словно с ровесником, и учлет бойко отвечал:

— Понял, товарищ красвоенлет. Чего ж тут не понять? Перед работой всегда сил надо набраться. Так что буду спать ровно убитый.

— Тогда полный порядок, — дружелюбно кивнул Лихарев. — Отоспись всласть, а завтра — прокачу. Покажу тебе, как над свободной Россией аэропланы летают…

Вспоминая вчерашний разговор с инструктором, Андрей смущенно повел плечами. Неспроста Иван Федорович успокаивал его. Видел, что ему боязно.

Конечно, если не кривить душой, то лететь страшновато, и спал он нынче не так беззаботно, как обещал. Но он полетит! Его же никто не заставляет, он сам решил выучиться на летчика. И станет!

Группами и поодиночке мимо Дубкова проходили механики и мотористы. Учлет принял строгий и серьезный вид. Ничего он не боится. Ни капли. Это от ночной сырости зябко, вот и пробегает временами по телу легкий озноб.

Заря еще не румянилась, но восточный край неба позеленел и становился с каждой минутой все светлее. Взгляду постепенно открывалось поросшее травой, просторное и ровное, как пойменный луг, летное поле. Невидимые в туманном свечении прохладного воздуха, пробовали свои голоса жаворонки.

Далекие, нездешние воспоминания стеснили Андрею сердце. Так, бывало, задолго до восхода солнца выходил он за околицу родной деревни на сенокос…

По дороге проползла пароконная подвода. На телеге лежали две большие железные бочки.

— Что привезли?

Керосин вперемешку с газолином, спирт, ацетон, бензол, толуол — чего только не заливали в баки аэропланов! «Авиаконьяк», «казанская смесь» и прочие вонючие суррогаты разъедали резиновые трубки бензинопроводов. От них покрывались язвами руки, засорялись жиклеры карбюраторов, быстро перегревались и глохли моторы. А иногда и вообще авиаторы целыми неделями сидели без горючего. Чем же порадует ездовой нынче?

— Но, милый, но! — будто не слыша, понукал лошадей незнакомый возница и лишь после повторного оклика вроде бы нехотя отозвался: — Бензин сёдни, бензин…

— Вот спасибо! — обрадованно сказал Андрей. И повторил: — Вот спасибо-то вам!

Он круто повернулся и зашагал к ангару. Его охватило деятельное, давно не испытываемое возбуждение. Будут, будут полеты! Вон какая на траве ядреная роса. Это к вёдру. И рассвет ласковый, тихий, без ветра. А самое главное — бензин. Чистый, что твоя слеза, авиационный бензин. Воистину все складывается как нельзя лучше!