Полет лебедя - [37]

Ханс знал, что Эленшлегер присутствовал здесь этим вечером. За ужином об этом сказал Питер, а адмирал упомянул интерес поэта к переводу Байрона. Какая жалость, что из-за такой малости, как соответствующий костюм, один поэт лишается такой прекрасной возможности побеседовать с другим! Но если невозможно поговорить, то ничто не мешает посмотреть на него из глубокого укрытия.

Засунув платок обратно в карман, Ханс Кристиан немного раздвинул занавески и выглянул наружу. В гостиной находились герр Адлер, друг короля, рядом с ним герр Бронстед, еще один знаменитый джентльмен Дании. А через холл прямо в направлении его убежища шла очень красивая молодая блондинка в атласном платье, украшенном цветами. Ханс запахнул занавески и со всей своей силой натянул их так, что сверху раздался угрожающий треск. Что ему делать? Он не мог убежать, но и оставаться здесь было небезопасно. Но, может, он ошибся? Может, девушка шла совсем в другое место?

Он слегка раздвинул занавески и вновь выглянул. Юная леди стояла прямо напротив него, сложив на груди руки. С улыбкой она сделала небольшой реверанс.

— Добрый вечер, — сказала она. — Вы не могли бы выйти и позволить мне представиться?

В интонациях и голосе девушки звучало неприкрытое веселье. От нее исходило дружелюбие, но Ханс Кристиан испугался. Он так резко дернулся назад, что ударился спиной о подоконник. Его глаза расширились от ужаса, когда он услышал звук раздвигающихся штор. Они открывались! Молодая леди обращалась к нему!

— А я уже знаю вас, герр Андерсен. Мой отец сказал, чтобы я подошла к вам и вела себя любезно.

— Ваш отец? — Ханс Кристиан пытался вдохнуть.

Нарушительница его спокойствия кивнула, и все ее кудряшки затанцевали. Она приподняла свои юбки и прислонилась к подоконнику рядом с юношей.

— Да, я Шарлотта Эленшлегер.

Ханс Кристиан еще сильнее вжался в подоконник. Шарлотта, дочь знаменитого поэта! Как она может так спокойно произносить это великое имя!

— Мой отец часто говорит о вас, — продолжала она, пока Ханс Кристиан жадно хватал воздух губами. — Он думает, что вы смогли добиться многого за такое короткое время. И лорд-канцлер упоминал про вас тоже. Все преисполнены энтузиазмом с тех пор, как появился рукописный вариант ваших стихов.

Ханс чувствовал себя неловко. Как может она говорить о его стихах в таком тоне, словно потешается над маленьким мальчишкой.

— Моя поэма была переведена на немецкий. Очень немногие поэты удостаивались такой чести в столь юном возрасте.

Шарлотта смотрела на него взглядом, в котором угадывалась небольшая ирония.

— Боже мой, какой вы важный. Поэзия — это не то, что можно принимать всерьез!

— Настоящий поэт знает, что такое печаль, — не выдержал юноша и был готов уже продолжить, но девушка разразилась смехом.

— Вы, должно быть, читали лорда Байрона! В веселых вещах намного больше поэзии, чем в ваших мрачных воображениях! Послушайте ту легкую музыку, которую играет профессор Вейсе, разве она не заставляет вас подумать о соке, текущем по виноградной лозе? А танцы! Я сама могу написать поэму о прекрасных пируэтах, которые мы видим на балах!

— Из-под моего пера выходят более серьезные мысли, — сообщил ей Ханс Кристиан. — Поэма, которую все так хвалят, называется «Умирающее дитя».

— О! — произнесла Шарлотта, делая вид, что его слова произвели на нее сильное впечатление. Но все же уголки ее рта продолжали невольно двигаться, и казалось, что лишь невероятными усилиями ей удается сдержать смех. — О! — повторила она и повернулась, чтобы посмотреть в гостиную.

Очевидно, разговор зашел в тупик. Ханс Кристиан уронил голову на грудь и уставился на свои ботинки. Юная дама крутила свой платочек. Ее отец дал ей указание быть милой с Андерсеном.

Когда она увидела, что отец направляется к ним через гостиную, то поняла, что сейчас как раз самый лучший момент для того, чтобы возобновить дискуссию. В тени огромных занавесок Ханс Кристиан ничего не знал о приближении великого человека. Она его удивит.

— Почему ты здесь сидишь, Шарлотта? — раздался приятный мужской голос.

Ханс Кристиан вскочил на ноги, пытаясь поглубже спрятаться в занавесках. Вот и Эленшлегер!

— У меня здесь очень приятная компания, — ответила юная леди. — Восходящий великий поэт Дании!

— Андерсен! — утвердительно произнес джентльмен и выжидательно посмотрел на Ханса.

Сердце юноши чуть не выскочило наружу. Даже Эленшлегер считал его восходящим поэтом. Откинув занавески, он смело вышел в круг света, теперь уже не боясь ничего.

Эленшлегер горячо пожал руку юноши.

— Я хочу поздравить вас, Андерсен, — произнес он абсолютно искренне. — Я читал вашу поэму и считаю, что для такого молодого человека это было совсем неплохо. Я уверен, что будущее уготовило вам успех.

Слезы подступили к глазам юноши, и если бы он последовал своему невольному импульсу, то упал бы на колени. Он с трудом выдавил из себя слова благодарности. Великий поэт Дании понял его эмоции. С добродушной улыбкой Эленшлегер отпустил руку Ханса и удалился.

Шарлотта смотрела на юношу с удивлением. Всю свою жизнь, начиная с детства, она была связана с вершиной литературного мира, и всего лишь одна фраза в ответ на слова ее отца казалась ей смешной.