Полёт двуглавого орла - [13]

 - Это вам мое благословение! Храни вас Бог, доктор! – сказала она, дрогнувшим от волнения голосом и роняя навернувшиеся слезы.

 - Спасибо! Но… - растерялся доктор.

 - Крест на груди, это что замок на двери, чтоб никакая нечисть в душу не лезла и не расхищала ее. Это символ Господа нашего Иисуса Христа, распявшегося за наши грехи, чтобы мы имели жизнь вечную. Там в ноутбуке вы найдете богословскую программу, утренние и вечерние молитвы, лекции  митрополита Антония Сурожского и других богословов. Все это вам пригодится…

 - Спасибо вам за все! – искренне поблагодарил доктор и опустил глаза.

 По дороге на вокзал они заехали в церковь святого Иова  Многострадального и благословились у отца Леонида. Марина Павловна заказала доктору сорокоуст о здравии на год. Такие же сорокоусты были заказаны во всех ближайших монастырях. Теперь она была спокойна за доктора потому, что знала силу молитвенной поддержки монахов - спецназа Христа!

 На вокзале доктор встретился со своими коллегами, тоже уезжающими в Чечню. Их провожали родные, друзья. «А мое чадушко совсем одно осталось» – грустно подумала Марина Павловна, и слезы покатились из глаз, как у школьницы.

 - Это ваша мама? -  спросил доктора молодой коллега.

 - Нет, это мой самый большой друг! – ответил доктор, и Марина Павловна улыбнулась, вспомнив мультфильм про слоненка. Объявили посадку и все пошли на платформу, стали прощаться. Марина Павловна благословила доктора крестным знамением.

 - Ангелов-Хранителей вам в дорогу! Берегите себя! Хорошо?

 - Если с нами Бог, то чего нам бояться! Разрешите идти! – отдал честь  доктор.

 - Разрешаю! – козырнула в ответ Марина Павловна, приложив правую руку к элегантной черной шляпе с полями. Доктор поволок свой подозрительно потяжелевший сундук  в вагон. Вечером, доставая из него спортивный костюм, доктор обнаружил, что все лишнее, что он спрятал в шкафу, снова лежало на прежних местах. Доктор улыбнулся сам себе: «Ну и пациентка!»

 Проводив доктора в Чечню, Марина Павловна загрустила. Ходила из угла в угол по квартире и все вздыхала, словно сына родного отправила на войну. А на следующий день поехала  в Вырицу, чтобы  поклониться  святому. Выйдя из храма, она увидела одиноко стоящего под березой иеромонаха с большим крестом на груди. Женщина внимательно присмотрелась к нему и узнала отца Германа, с которым познакомилась в институте, когда лежала там после операции. Он тоже там  лечился  и они несколько раз разговаривали в коридоре, ожидая   очередь на перевязку.

 - О! Отец Герман? Тесен мир, - сказала она, приближаясь к нему.

 - Особенно в Православии, - улыбнулся он в ответ, вспоминая, где они встречались раньше.

 - Приехали к нам из Воронежа?

 - Был в Печорах. Уже возвращаюсь обратно…

 - Вы один или в сопровождении? – поинтересовалась Марина Павловна.

 - Один… - ответил монах.

 - Я еду в Питер, хотите, подвезу? – спросила она.

 - Буду благодарен, а то я уже поиздержался в дороге, - обрадовался он. Они сели в машину и отправились в обратный путь. По дороге разговорились.

 - А я вчера доктора своего в Чечню проводила. Помните Игоря Николаевича из нашего отделения, высокий такой с короткой стрижкой, русоволосый? Их там трое было двухметровых; ваш в очках, потом Виктор Викторович черненький и мой.

 - Помню! Он меня однажды перевязывал, когда мой доктор на операции был, - сказал отец Герман. – Я тоже был в Чечне, - добавил он. – В плену был пять месяцев… Потом бежал…

 - Господи помилуй, - перекрестилась Марина Павловна. – Как вы туда попали?

 - Я там служил в храме, когда война началась. Бандиты ворвались во время Литургии, стреляли и били нас прямо в алтаре. Меня ударили по голове чем-то тяжелым и я потерял сознание… А когда наши пришли, то приняли меня за мертвого и вывезли вместе с другими в овраг,  там наспех погребли. А я очухался и выбрался ночью. Пошел искать людей и снова нарвался на бандитов в лесу. Они взяли меня в плен. Там было еще четыре наших священника. Нас держали в яме и не кормили. Мы ели землю, чтобы не умереть с голоду… - Он замолчал.

 - У, собаки страшные! – вырвалось у Марины Павловны.

 Приехав в Питер, она спросила отца Германа, куда его отвезти.

 - Да мне некуда идти, - сознался он.

 - Так поехали ко мне, - предложила она, - комната доктора свободна.

 - Поехали, - согласился батюшка. «Один из Чечни, другой в Чечню» - подумала женщина о таком совпадении.

 Отец Герман был среднего роста, очень тучный с длинными  темно-русыми волосами без седины и рыжеватой бородкой. Румянец постоянно красовался на его щеках и  выглядел он максимум на сорок лет. Но, по его словам, ему исполнилось  сорок восемь. Он устроился у Марины Павловны и не торопился к себе в Воронежскую область. Она пожертвовала ему денег, и целыми днями священник гулял по городу, посещал храмы и часовни, ездил по монастырям и святым источникам. Вечером они встречались за ужином, беседовали.   По утрам из его комнаты доносились акафисты или молитвы. В воскресенье они собрались идти в храм. Отец Герман в восемь часов утра был уже в монашеском облачении и куртке. Увидев его, Марина Павловна сказала, что она ходит к десяти часам, и батюшка ушел один. Она еще немного полежала в постели и стала собираться  на воскресную службу.