Полет черного орла - [18]

Что в нем было особенного? Почему она могла так свободно разговаривать с ним? Он никогда ничего от нее не требовал, никогда не заставлял ее делать или говорить вещи, которые бы ее смутили, — и все же стоило ему ее коснуться, и она невольно отпрянула.

Проклятие, да ведь он же гильдиец! А она — колдунья. Если только он узнает, ее схватят и сожгут на костре, а он будет стоять рядом и радоваться. Как могла она питать искренние дружеские чувства к такому человеку? Особенно учитывая, что он, кажется…

В неожиданном нетерпении Дженн дернула за повод и поскакала во главе своего эскорта. До города вполне можно было добраться шагом, но Дженн заставила свой маленький отряд пуститься галопом.

Она — замужняя женщина. Почему же он думает, что она отдаст ему свою привязанность только потому, что ни с кем больше дружить ей не позволяют? Конечно, ему известно, что она одинока, но это не делает ее жизнь такой уж невыносимой.

Или все-таки делает?

У нее была преданная Адди, единственная служанка из Элайты, которую ей разрешили сохранить. И еще — отец Джон: надежный друг, лучше не бывает. Даже более того: он тоже колдун, и они оба понимают, какой опасности подвергаются ежедневно.

Так почему же визиты Нэша так ее радуют? Может быть, он в нее влюблен?

И хочет ли она этого?

Ведь сама она ничего подобного к нему не испытывает.

Дорога бежала вниз с холма и вела к серым городским стенам. Все в этой части Люсары было серым — за исключением моря. Оно широко раскинулось за пределами городской гавани. У причалов покачивалось на волнах с дюжину разноцветных кораблей. Дженн не удержалась и подъехала к самому берегу, наслаждаясь редким мгновением свободы.

Может быть, все дело в этом. Когда она бывала в обществе Нэша, она тоже пользовалась некоторой свободой. С ним она могла говорить почти обо всем, и к тому же он умел ее развеселить.

Милосердные боги, ее дни были такими унылыми и пустыми, что почти любое событие казалось ей интересным. Если бы не Эндрю, за эти пять лет она лишилась бы рассудка. Ради него, ради его безопасности можно было терпеть жизнь в тюрьме, которой стал для нее замок Клоннет.

Вернувшись на дорогу, Дженн со вздохом пустила коня шагом. Нет. В этой жизни свободы нет нигде. Обстоятельства сложились так, что она оказалась в паутине лжи и обмана. Нэш не знал, что она колдунья. Отец Джон не подозревал, что Эндрю не сын Ичерна. К кому бы она ни повернулась, всегда оказывалось, что по крайней мере один секрет хранить ей приходится.

Бывали дни, когда отец Джон, казалось, надеялся, что его мечты осуществятся. В отличие от Дженн он поддерживал связь с общиной колдунов. Хотя Финлей больше не пытался мысленно разговаривать с Дженн, каждый раз, когда отец Джон получал письмо или встречался с кем-то из своих, он передавал Дженн одно и то же послание Финлея: когда же она сбежит от мужа и поселится в Анклаве?

Поменять одну тюрьму на другую? Лишить будущего сына?

Сына Роберта!

Въезжая в ворота города, Дженн хмурилась. Отряд остановился у постоялого двора и оставил там лошадей. В сопровождении всего двух солдат Дженн и Адди прошли по улице на рыночную площадь рядом с пристанью. Здесь толпились продавцы и покупатели, все было полно цвета, шума, запахов. Чайки кричали над головой и ныряли вниз, чтобы схватить рыбешку у зазевавшейся торговки. Дженн почти бессознательно сбросила с себя привычное напряжение.

Пять лет, и за все это время ни слова, ни весточки от Роберта. О том, что он жив, Дженн узнавала только от отца Джона, который получал известия от Мердока. И как ни старалась Дженн сдерживать себя, она с нетерпением ждала каждого нового сообщения.

Он сказал, что любит ее и всегда будет любить. Но если это правда, почему он исчез так надолго?

Наверное, потому, что был должен… Потому что этому были причины. Потому что его присутствие рядом с ней было бы опасно, а он поклялся оберегать ее. Потому что она замужем и будущего для них нет. Потому… потому…

Потому что он действительно любит ее.

Дженн цеплялась за эту мысль. Только она и поддерживала ее в долгие темные одинокие ночи, только она и позволяла выносить все испытания, выпавшие на ее долю с того дня в Элайте, когда они попрощались. Да, Дженн за нее держалась, находя в ней опору, хотя и не надежду. Поэтому-то Роберт и сказал, чтобы она помнила о его любви, поэтому он позаботился, чтобы она знала.

Дженн нуждалась в этом воспоминании почти так же, как нуждалась в самом Роберте. Память об их последнем свидании все время поддерживала ее силы, несмотря на боль, несмотря на одиночество. Она сама выбрала свой путь — ради того, чтобы дать сыну все, в чем он нуждался. Никто ее не принуждал. Она сказала тогда Роберту, что не пошла бы за ним, даже если бы он попросил. Теперь было поздно жалеть об этом, как бы ни хотелось Дженн оказаться рядом с любимым.

Дженн с увлечением занялась покупками — купила ткань на одежду для Эндрю, кусок сукна в подарок ко дню рождения Адди, красивую синюю стеклянную вазу для Беллы, хотя только боги знали, когда ей удастся побывать в Мейтланде и повидаться с сестрой.

Дженн не спешила, не обращая внимания на сопровождающих ее солдат. Почти забыв о всех своих горестях, она бродила по рынку, разглядывала выставленные на лотках товары, чувствуя на лице свежий ветер. Но удовольствие не могло длиться вечно. Когда солнце начало клониться к западу, Дженн передала свои покупки Адди и поднялась по ступеням, ведущим к дверям церкви. Традиция была неизменной многие годы: герцогиня, живущая в Клоннете, приходила поклониться Минее в маленькую чистенькую часовню Джарди.