Поле боя — Севастополь - [13]

* * *

Вскарабкавшись со второй попытки на свою оранжевую надувную лодку, Игорь Орлов перекрестился – жив! Теперь, пошарив взглядом по водной глади, увидел метрах в двухстах еще одну оранжевую лодку. – Ваня!!! Лугово-о-ой!!! – вне себя заорал летчик. Из другой лодки тоже послышались крики, значит, штурман жив. Игорь достал небольшое пластиковое весло и погреб навстречу другу. – Ты как, живой? – спросил летчик своего друга, когда расстояние между лодками сократилось до нескольких метров. – Да, я в порядке. А ты? – Норма, – коротко кивнул Игорь Орлов. – Как Думаешь, что с самолетом случилось? – Наверное, птица, – пожал плечами Иван Луговой. – Да, вполне вероятно – чайка какая-нибудь. Они ведь часто кружат возле кораблей, подъедаются отбросами с камбуза. И до берега сравнительно недалеко… – Как думаешь, нас уже ищут? – Конечно, только вот найдут ли… – Игорь Орлов с тревогой посмотрел на низкие облака, стремительно заволакивающие небо. Поднялся ветер. Ласковое, лазурное и солнечное Черное море, каким привыкли видеть его туристы, на самом деле было очень коварным. Сильные и беспощадные штормы здесь начинались внезапно, так же внезапно и заканчивались, оставляя после себя разбитые и потрепанные непогодой суда. – Слушай, шторм надвигается, может, давай свяжем тросом обе наши лодки, чтоб не унесло. – К черту все это, давай лучше перебирайся в мою лодку, вместе и бедовать веселее. – Ну, хорошо, был у нас на двоих один самолет, а теперь – стала одна лодка…

* * *

В штабе Черноморского флота командующий распекал по телефону своих подчиненных. – Что значит «поиск результатов не дал»?! Да я знаю, что там сейчас шторм! Что синоптики говорят? До вечера… Все равно направить в район падения бомбардировщика все наличные средства. Все, выполнить и доложить! А между тем с американских и турецких кораблей прекрасно видели падение русского бомбардировщика и ничего не предприняли. Более того, экипажи висевших в воздухе палубных вертолетов с эсминца и фрегатов даже не пришли на помощь катапультировавшимся летчикам! – Разрешите, товарищ адмирал? – на пороге кабинета стоял заместитель командующего Черноморским флотом по авиации генерал-майор Василий Андреев. – Заходи. Что у тебя? – Как только закончится шторм, подниму все, что летает: гидросамолеты «Бе-12», вертолеты, патрульные «Ан-26». И еще, из Таганрога вылетели два гидросамолета «Бе-200» и экраноплан «Спасатель». – Ясно. АНТК Бериева, расположенный в Таганрогском заливе, являлся ведущим предприятием по созданию гидросамолетов, а теперь им передали и тематику, связанную с экранопланами. И вот теперь и экраноплан-спасатель, созданный на базе ударного ракетного корабля-самолета «Лунь», и спасательные гидросамолеты «Бе-200» принимают «боевое крещение».

* * *

Вымокшие до нитки под проливным дождем, обессиленные буйством непогоды летчики потерпевшего аварию русского бомбардировщика сидели в своей лодчонке. Неумолимая стихия играла ими, словно ребенок, – бумажным корабликом. Но, слава богу, море постепенно успокоилось, правда, теперь возникли очередные сложности – наступала ночь, а шторм далеко отнес спасательную лодку с летчиками от первоначального места приводнения. Несколько раз Игорь Орлов и Иван Луговой слышали шум двигателей пролетающих самолетов. «Потерпевшие кораблекрушение», как выразился Иван, зажигали пирофакелы, пускали в небо сигнальные ракеты, но все зря, их не видели. Оставалось только ждать утра… Внезапно вода примерно в полусотне метров от спасательной лодки забурлила, и на поверхности показалась сначала рубка, а потом и корпус подводной лодки, всплывшей для подзарядки аккумуляторов. Летчики на спасательной лодке заорали во всю глотку и запустили в темное небо целую россыпь сигнальных ракет. На верху темной рубки замигал огонек сигнального фонаря – их заметили. Вскоре раздалось приглушенное тарахтенье лодочного мотора, а темноту прорезали острые лучи света мощных фонарей. Они скользнули по воде и уперлись в оранжевую спасательную лодочку. – Кто такие? – Капитан Орлов, лейтенант Луговой! – представились оба «робинзона». – Мы – летчики отдельной ударной эскадрильи ВВС Черноморского флота России. Наш самолет потерпел аварию после столкновения с птицей. – Самочувствие как, «летуны»? Медпомощь требуется? – Никак нет, мы в порядке. – Вас что, штормом отнесло? Здесь расстояние до берега приличное. – Так точно. Примерно после полудня шторм начался, потрепало нас хорошо. – Ясно, перебирайтесь к нам в лодку, доставим вас на субмарину. На подлодке катапультировавшихся, переживших штормовую ночь летчиков накормили, напоили горячим сладким чаем и уложили в лазарете, предоставив заботе корабельного врача – старшего лейтенанта Сергея Горячева. А капитан 2-го ранга Александр Сватов приказал отправить срочную шифрограмму в штаб Черноморского флота о том, что катапультировавшиеся летчики обнаружены и спасены.

* * *

– Ну, что, мои подводники опередили твоих «летунов», – весело, несмотря на почти сутки без сна, спросил командующий дивизионом подводных лодок у заместителя командующего флотом по авиации. – Да уж, – усмехнулся офицер-летчик. – «Тихо пришли – тихо ушли». Ладно, пошли на доклад к командующему. Белые стены госпитальных палат, белые халаты врачей, даже крахмально-белые скатерти в столовой уже изрядно надоели Игорю Орлову. Молодой организм быстро оправился от шока, вызванного катапультированием. После того как стало ясно, что жизни летчиков ничего не угрожает, их преимущественно «мариновали» на всевозможных медицинских тестах, заставив поневоле вспомнить времена поступления в летное училище и царивший там строгий медицинский отбор. Теперь летчик жаждал только одного – как можно скорее выписаться из госпиталя. Но было во всем этом и одно очень важное но – врачебно-летная комиссия. Строгие и придирчивые врачи BЛK давали или не давали добро на продолжение летной деятельности. Вот почему стоящий перед белой дверью с табличкой «ВЛК» капитан Орлов сильно волновался. Несколько минут назад туда вошел старший лейтенант Луговой, и теперь к волнению за собственную летную судьбу примешивались и переживания за друга. Наконец дверь открылась, и показался сияющий Луговой с медицинской карточкой и обходным листом в руках. – Ну как, Ваня? – «Годен без ограничений»! – широко улыбнулся штурман-оператор. – Капитан Орлов! – прочитала по списку следующую фамилию медсестра. – Входите. – Ну, ни пуха, командир. Я подожду. – К черту! Игорь Орлов переходил от одного специалиста к Другому, они прослушивали и простукивали бодрый организм летчика, внимательно вчитывались в неразборчивый почерк своих коллег и какие-то одним им известные знаки, сами что-то записывали в соответствующие графы. Неожиданная заминка вышла возле невропатолога. Прочитав скупые строчки анамнеза в карточке и сверившись с результатами тестов, нахмурился. – Молодой человек, мне неприятно вам это говорить… Но здесь указаны серьезные изменения кровообращения головного мозга. Большие перегрузки в этом случае могут привести к кровоизлиянию в мозг, потере зрения, параличу и даже смерти. Вам запрещено летать на сверхзвуковых самолетах с большими перегрузками. – Нет, доктор… Это какая-то ошибка… – перед Игорем померк белый свет. – Я очень понимаю вас и сожалею. Но вы можете продолжить службу либо на вертолетах, либо на винтовых самолетах. Или же как офицер боевого управления, – вердикт врача был безжалостен и окончателен. Игорь не помнил, как дошел до двери, войдя в которую потерял крылья. – Ну, что, командир? – Приземлили меня, Ваня… – горько ответил Игорь, – не видать мне теперь «тридцатьчетверочки»…