Полдень, XXI век, 2013 № 01 - [17]

«Везде одно и то же, — тоскливо думал Степченко, оглядывая лица сослуживцев. — Куда ни приедешь, везде все не слава богу. Никакой разницы — что плотину на Ангаре ставить, что лунную базу закладывать, что марсианский купол возводить — ни порядка, ни мозгов, ни здравого смысла. Все через задницу, все через такую-то мать».

— Павел Сергеич, а ты чего там притих, в пол смотришь? — Степченко вдруг понял, что Коржов уставился в упор прямо на него.

— А? — растерянно отозвался он.

— «Бэ»! Сам не видишь — в твой участок все уперлось. Сколько еще возиться со своим коллектором собираешься?

— Так у нас все по плану, спокойно работаем, — пожал плечами Степченко.

— Ты это брось! — Коржов мощно погрозил пальцем. — О спокойной работе раньше надо было думать. До того, как партбилет получал. Что у вас там творится, докладывай.

— Перемычки варим. Потом изолировать начнем. Через две недели планировали заглушки ставить и сдавать на качество.

— Две недели! — Коржов аж вскочил. — Нет у тебя двух недель, Степченко! Весь объект ты тормозишь со своим коллектором. Через пять дней начнем керамику в траншеи класть — вот к этому сроку у тебя фланцы должны быть готовы к стыковке, ясно? Если чего надо от меня — сразу говори!

— Ну, надо, конечно, — Степченко неуютно поерзал на стуле. — Людей надо на фибробетон, а то.

— А вот людей — нет! — быстро отозвался Коржов. — Сам видишь, что творится, каждая пара рук на учете.

— Мне бы еще грейдеров — компенсаторы обсыпать, а то вручную провозимся.

— Грейдеры все на летном поле, извини.

— Тогда хоть сварочные автоматы на арматуру. У меня пять человек с плазмой по откосам ползают, как мухи. Полдня на один ярус убиваем.

— Есть у нас автоматы? — Коржов пробежал взглядом по собравшимся.

— Все автоматы на куполе работают, там без них никак, — неохотно ответил кто-то сзади.

— Купол оголять нельзя, сам понимаешь, — развел руками Коржов.

— Ну а как же мне тогда. — Степченко покачал головой. — Разорваться, что ли? Пять дней.

— А ты и разорвись! — Коржов свел брови. — Я же разрываюсь!

— Минуточку, — вновь подал голос райкомовский аппаратчик. — Я вижу, тут не все понимают серьезность момента. Вы, товарищ Степченко, чего-то от нас требовать вздумали — людей, ресурсов. А между тем, мы ждем от вас другого. Не просьб, не жалоб, не нытья. А эффективной работы, даже в этих сложных условиях. А если я сейчас начну жаловаться? А если товарищ Коржов начнет делиться проблемами, что тогда? Мы тут до утра можем сидеть и горевать, а нам работать надо. Результат давать! Раз взяли на себя ответственность — держите планку, вы все-таки коммунист, а не дитя малое.

Степченко аж в жар бросило. Все коллеги, сослуживцы как по команде опустили глаза и примолкли. Все поняли, что вот он — долгожданный громоотвод, на котором сорвет злость начальство.

И хоть бы один рот открыл, хоть бы один вспомнил, что коллекторный участок — единственный, не сорвавший ни дня графика за полгода. Что у Степченко лучшие сварщики и бетонщики, к которым бегают за советом мастера с других участков.

Всем плевать. Все берегут свою шкуру.

— Вы меня поняли, товарищ Степченко? — Рухов глянул исподлобья.

— Да понял, — вздохнул Степченко. — Чего уж непонятного.

* * *

Дома было тихо. Дочка уже спала, Люська же, вся обвешанная бигудями, что-то гладила, размеренно щелкая переключателями гладильной машины.

— Белье развесь, — бросила она, не поднимая глаз.

— Потом развешу, — Степченко сунул в печку тарелку с макаронами и тушенкой. Аппетита, впрочем, не было.

— Опять не в духе? — буркнула жена.

— Да ну их в задницу. В главке полкана спустили, накинулись, словно я им жить мешаю. И ведь припомнят, если чего не так сделаю.

— Все мучаешься? Ну, мучайся. Толку с твоих мучений.

— А тебе какой толк нужен? Денег, что ли, не хватает?

— Денег. Все тебе деньги. У тебя дочка дома год не была, по живой траве не гуляла, солнца не видела. Вот тебе и деньги.

— Пусть в оранжерею сходит, там и трава, и поляна детская.

— Может, еще в горшок с петуньей ее гулять отправишь?

— А что ты разгунделась-то, а? Неужели непонятно, что мне дела надо делать, а не по травке гулять. Успеем еще, нагуляемся. Вторую очередь сдадим — гуляй, сколько хочешь!

— А если ты такой важный и незаменимый, то пусть к тебе относятся, как к важному. А то пинают, как мальчишку, туда-сюда. В отпуск тебе нельзя, на выходные выбраться тебе некогда. Танюшка тебя уже в лицо не помнит.

— Да угомонись ты! Мало меня на работе прессуют, еще ты давай.

— А потому что нечего быть таким размазней! Ты — специалист и гражданин! У тебя права есть! А сам поставил себя, как подмастерье у начальства.

— Слушай, а иди-ка ты к черту!

Степченко пинком отбросил табуретку и выскочил в шлюз, срывая с подвески легкий скафандр.

* * *

Под куполом неторопливо ползали цветные огоньки — работала вторая смена. Степченко выбрался из кабины вездехода и помахал Сереге Лапину — начальнику ночных бригад.

— Сергеич, ты чего это на ночь глядя? — удивился тот.

— Да вот, решил глянуть, как тут дела. В главке новую вводную сегодня дали. Слышь, собери-ка мастеров в вагончике, покалякаем.

— Такие дела, мужики, — проговорил Степченко, когда народ расселся вокруг стола и откинул стекла гермошлемов. — Главк нам сроки сократил. Вдвое, мать его.