Полдень, XXI век, 2013 № 01 - [16]

— В школе тебя называли провидицей. Говорили, что можешь предсказать будущее. А мне — можешь?

Протянула ладонь. Паутинка линий.

Я увидела линию брака, и стало не по себе.

— Извини. Когда пророчица становится женщиной, она теряет силу. Такое поверье. После замужества я ничего не могу. В смысле — гадать не могу.

Она с минуту изучала мое лицо. Губы кривились.

— Нашла чему верить, — сказала наконец. — Придумала себе сказку. Вот не думала, что люди со временем могут остаться прежними. Ты еще в детстве была глупой коровой. Коровой и осталась.

Звуки вдруг стали четче, запахи — яснее, чувства — обостреннее. И хоть на кухне полумрак, глаза ломило от яркого света. По горлу прокатился клубок забытых пророчеств. Трудно дышать.

— И к тому же совершенно не умела целоваться, — добавила она.

Меня трясло от холода. Собрала грязную посуду, включила горячую воду и подставила ледяные ладони. От раковины шел пар.

Алла сидела в моем доме, как в своем. И мой муж ей понравился, и дочь. И даже кухня.

…Олег вызвался ее проводить.

— Забавная у тебя подруга, — сказал по возвращении. — Грецкий орех. Расколоть можно, но только дверью или щипцами.

— А я кто тогда?

— Ты? Брелок на связке ключей. Даже не видя, найдешь.

Ревность и обида. Олег никогда не говорил со мной столь холодно и равнодушно.

— Я — спать. Идешь?

Сослалась на грязную посуду. А когда Олег заснул, устроилась в комнате Ляльки.

И только под утро, скользя по острой грани сна, вдруг поняла, что меня испугало. Алле так понравилась моя жизнь, что она решила ее позаимствовать. На время. Может быть, и навсегда. Как карты лягут.

>Окончание в следующем номере

Михаил Тырин Производственный рассказ Рассказ

— Люсь, я сегодня это… в общем… задержусь, наверно.

Супруга кисло посмотрела на Степченко с экрана нарукавного коммуникатора и подчеркнуто глубоко вздохнула.

— К ужину-то ждать?

— Да не… не успею. В главке совещание. Все будут, начальник РСУ тоже. Слушай, я курицу купил, но с собой-то туда не потащу — оставлю на работе до завтра. Ты уж там сообрази чего-нибудь.

— Да уж соображу, голодными не останемся.

— Ага. Как там Танюшка?

— Нормально, уроки делает. Слушай, сегодня вентиляцию два раза отключали. Ты там скажи своим, дышать же нечем!

— Ага, ладно. Я пойду уже, пора мне.

Степченко отключил связь и шумно выдохнул. Затянул на шее истерзанный дежурный галстук, стряхнул крошки стеклобетона с рукавов, глянул в зеркало, нахмурился.

«Сейчас бы курочки жареной, да в ванной полежать, — с тоской подумал он. — И пивка холодненького кружечку. Нет, две кружечки».

— Едем! — крикнул он шоферу.

* * *

«Ну, Марс — и чего? — думалось ему, пока он глядел в пыльные окошки вездехода. — Пустыня пустыней. Первый день необычно, второй — интересно, а на третий — уже скукота».

В приемной начальника главка царила сутолока. Секретарша шумно требовала от проходчиков, вызванных с Южного Каскада, снимать тяжелые скафандры. Те объясняли, что снимать-одевать их придется ровно до утра.

Григорий Иванович Коржов — дородный и неутомимый начальник главка — отчитывал кого-то по телефону. Его черные пышные брови вздымались и падали, как два хищных ятагана, не предвещая никому ничего хорошего.

Рядом сидел угрюмый и неприветливый гражданин в темно-синем пиджаке — Рухов, начальник отдела капитального строительства из райкома.

Наконец, расселись, подсчитали опоздавших и не явившихся, кое-как начали.

— Так, товарищи, планы у нас меняются, — сходу объявил Коржов. — Американцы попросили делать смычку трубопровода уже через месяц, наши обещали посодействовать.

В кабинете поднялся недовольный гул.

— Какого рожна им неймется! Договорились же ровно идти! — галдели мастера с участков. — Теперь весь план под них гнуть?

— Так, тихо все! — Коржов стукнул по столу линейкой. — Корректировку утвердили в Москве, ничего менять нельзя, пуск второй очереди пройдет по графику. Теперь все думаем, как выкручиваться.

Ответом была новая волна возмущения, но Коржов ее спокойно переждал.

— Пока не замкнем контуры, ветку тянуть смысла нет. Поэтому сразу вопрос: что у нас с цоколем? — грозно вопросил он.

— Кольца давно лежат. Стоим, ждем термоукладчики, — виновато отозвался начальник проходки. — Без гидрозащиты бетонировать нельзя.

— И где они, эти укладчики?

— Так они генераторный корпус делают, вы ж сами сказали, — напомнил кто-то из транспортников.

— Что я сказал?! — вскинулся Коржов. — Я это еще две недели назад сказал, почему до сих пор не сделано?

— Отвердитель ждем, а все рефрижераторы на заливке летного поля. Может, ну его к лешему, этот космопорт? Разровняем площадку быстренько, фонари поставим — вид будет, а больше и не надо.

— Что еще за разговорчики! — сурово взмахнул бровями Коржов. — Сказано вам, пуск по графику. Комиссия прибудет, представители из Москвы, детишки уже стихи учат на праздник.

— Вы, товарищи, видимо что-то не понимаете, — заговорил райкомовский представитель Рухов. Голос его звучал негромко и зловеще. — План мероприятий утвержден в ЦК. Сорвать его и потерять лицо перед американскими партнерами мы не можем — на весь свет осрамимся. А космопорт — и есть наше лицо и первое впечатление. Значение этого объекта недооценивать преступно. Не уложитесь в сроки — вы не себя подведете, а всю страну. По престижу партии ударите, а значит — и всего народа.