Полдень, XXI век, 2010 № 12 - [24]

– Вы часто проводили время с отцом?

– Как только предоставлялась возможность.

– И куда ездили? Были у капитана Стеклова любимые места?

– Конечно. Но не в Париже и не в Москве. И Америку он не любил. Зато много экспериментировал: серфинг, дайвинг, прыжки с парашютом, горные лыжи. Любил покопаться в развалинах Мачу-Пикчу, ему это разрешали. В египетских пирамидах все давно разрыто, в школах это выдают прямым текстом, чтобы гимназисты не бегали прямо с уроков в Гизу, но мы с отцом заглядывали и в страну фараонов. Но чаще всего – в Мексику.

– По приглашению Санти Альвареса?

– Я убежден, что отношения этого человека с моим отцом сильно преувеличены. Как можно знать, с кем рядом окажешься на банкете…

– Кто рекомендовал вас в экипаж «Уззы»?

– Доктор Блиндер. Мой шеф из программного Бюро. Обычная процедура, ничего занятного. Как принято, подаете заявление-заявку и, получив ответ, находите храм-проект под названием «Узза». Торговец вакансиями в комнатке «Отдел кадров» выписывает вам направление. Вы относите направление к главному технику, и он долго и скучно рассказывает, чем грозит такому вот неугомонному молодому специалисту многомесячное пребывание в замкнутом пространстве. Вы послушно киваете, затем ищете техотдел, где некий волшебник выдает вам список итемов, которые надо срочно доставить в храм-проект: волшебный свиток из медицинского центра, чудесную трудовую книгу, красный диплом и все такое прочее. Наконец, находите самую большую очередь. «Я только спросить».

– Как вы решаете щекотливые ситуации?

– Мучаюсь бессонницей. Жду, когда само рассосется.

– А на корабле? Здесь, у нас? Каким образом вы расслабляетесь на «Уззе»?

– Дружу с Черным Гансом. Часто болтаю с ним. Мимо кофейного агрегата на второй палубе не пройдешь, после вахты каждому приятно выпить кофе. Если не хочется говорить, Черный Ганс потихоньку шепчет мантры из «Гамлета». «Одиночество есть жребий всех выдающихся умов».

– Он, правда, помнит анекдоты еще первого экипажа?

– Конечно. Ведь создавался он для Модуля. Честно говоря, мне нравится болтать с Черным Гансом. Он ничего особенного не знает о Чужих, но, по крайней мере, никого ими не пугает. И мантры из «Гамлета» у него всегда с подтекстом. «Он встал, оделся, отпер дверь, и та, что в дверь вошла, уже не девушкой ушла из этого угла». Это щекотливая ситуация, тайтай, или просто несовпадение хаосов?

– Как Черный Ганс относится к учебным тревогам?

– Никак. Зато мышей недолюбливает. Наверное, кто-то из создателей его программ боялся этих тварей. Никакой изоляции у Черного Ганса нет, грызть в нем нечего, тайтай, а он боится. Мы, тайтай, мало знаем о природе своих страхов. Скажем, для Канта вопрос о любом знании, в том числе и о страхе, сводился всего лишь к возможности синтетических суждений априори, а для Фихте – к вопросу о сущности человека, но Черному Гансу на старую немецкую философию наплевать, да и я после собачьих вахт слишком устаю, чтобы копать глубоко, понимаете? Такая у нас служба. В семь ноль-ноль – подъем. В восемь ноль-ноль – завтрак. В девять ноль-ноль – построение, подъем флага, развод, проверка отсеков. Потом проверка скафандров – литиевые патроны, аккумуляторы, система охлаждения. Тестирование систем жизнеобеспечения, уборка отсеков. Драишь по мокрому пролету, а роботы Бековича рвут швабру из рук. Они не слышали о старых немецких философах. Они считают, что физический труд – их прерогатива.

кси

«Как вы решаете щекотливые ситуации?»

Вольно было фрау Ерсэль задавать такие вопросы!

Но если честно, я не знал, что на это ответить. Рассуждения стармеха Бековича окончательно сбили меня с толку. Я и раньше не всё мог объяснить, просто боялся задуматься, а теперь еще воспоминания. Какие-то фразочки в разговорах с коллегами, какие-то намеки в печати… Почему-то моя девушка не любила встречаться с моим отцом. Она говорила, что не любит знаменитостей, они привлекают к себе много внимания, но, кажется, она скрывала что-то. Однажды она улетала из Рима. Эту историю она рассказала мне гораздо позже. Рейсы задерживали, потому что в те дни Италию посещал господин У, а это вызывало нездоровую шумиху. На информационных экранах каждые пять минут возникали варианты портретов «железного Драйдена».

«Приглядись к соседу!»

Глаза, уши, особые приметы.

«Сотрудничайте с безопасностью!»

Одно вроде бы лицо, но ничего конкретного.

Всё, связанное с Железным Драйденом, строилось на слухах и на догадках. «Железный Драйден» в те годы был чем-то вроде пресловутых мышей с «Уззы»: ловят одну, а вылавливают многих.

«Я хотела позавтракать в «Pedicabo», в монинг-клубе, – пожаловалась моя девушка подсевшей к ее столику паре. Если честно, моя гламурная кисо не верила тогда в существование «железного Драйдена». Террористы – это же где-то далеко. Это не для нас. Это как Панамский канал, через который, конечно, можно проплыть, но покажите мне человека, который это только что проделал? Гламурные кисо сильны своей непричастностью к мировым событиям. – Может, в «Pedicabo» подают пассированный топинамбур с одеколонным муссом, – пожаловалась моя девушка, – зато там не пугают этими ужасными рожами на экранах». «Я – Беппе», – улыбнулся незнакомец.