Полдень, XXI век, 2009 № 02 - [11]

Глядя на покойника, Харьковский сунул руку в карман и проверил рацию.

Рация работала.

— Тридцать третий, — зашипел он в микрофон, — тридцать третий, ответь тридцать второму!

— Тридцать второй, — забился в ухе бодрый тоненький голосок. — Я — тридцать третий. Докладываю, я на месте. Интересующий нас объект тоже. Веду переговоры.

— Тридцать третий, заканчивайте все и немедленно оттягивайтесь в район патрулирования, — приказал Харьковский.

— Олег, да что? — возмущенно завопил Гурьянов, разом забыв о конспирации. Шашлыки почти уже дожарились!

— Бегом! — приказал Харьковский. — Тут, блин, такое — увидишь, и аппетит пропадет!

* * *

Нечаев присел на корточки и оглядел снаряженный огнемет.

— С зарядом, — предупредил эксперт, ведущий видеосъемку места происшествия.

Что и говорить, машинка была серьезная. Нечаеву однажды приходилось видеть результаты попадания из огнемета в подвал особнячка царицынского цыганского барона. Подвал раздуло, и стены его с потолком стали похожи на накаченный футбольный мяч, если разглядывать его изнутри. А все находившееся в подвале — вещи, люди превратились в прах, который рассыпался при одном лишь прикосновении к нему. Надо думать, что если бы обладатель «Шмеля» выстрелил, семейству Редигер мало не показалось бы.

Но выстрелить владелец «Шмеля» не успел…

— Николай Александрович, что с ним? — поинтересовался Нечаев, заметив, что судмедэксперт закончил осмотр мертвеца.

— Иди сюда, Сергей Иванович, — позвал судмедэксперт.

Нечаев присел над трупом.

— Смотри, — сказал Николай Александрович, задирая рукав рубашки. На белой коже мертвеца синело стилизованное изображение кленового листа с утолщенным черенком.

— Странная татуировка.

— И я про то же, — судмедэксперт отпустил руку мертвеца.

— Обычно наша клиентура баб накалывает, голову быка, кинжалы разные, а тут невинный кленовый листок… Не встречал таких раньше. Но ведь что-то это значит, а?

Судмедэксперт поднялся с корточек, стянул с рук перчатки, бросил их рядом с покойником и встал рядом с Нечаевым. Неторопливо достал сигареты.

— А насчет причин смерти… Ну что сказать? Внешних повреждений нет, — сказал он, пахнув голубоватым дымком. — Никто его не резал, не душил, из пистолета по нему не палил. По некоторым признакам можно судить, что причина смерти не имеет криминального характера — сердце, или, скажем, тромб оторвался… Точнее скажу после вскрытия.

— Повезло людям, — сказал Калгин, подходя к стоящим. — Разнесло бы там все к чертовой матери!

— Меня их возможности пугают, — хмуро сказал Нечаев. — «Шмель» — это не охотничий нож, сегодня они со «Шмелем» полезли, а завтра? Ракеты применять начнут? Ядерный заряд на Царицын сбросят?

— Ну, ядерный заряд им, положим, не достать, — рассудительно сказал Калгин. — Но ты прав: возможности у них нехилые. Сигаретой кто-нибудь угостит?

Судмедэксперт протянул ему пачку.

Калгин закурил, задумчиво оглядывая стройку.

— Интересно, отчего он концы отдал? — вслух подумал Нечаев.

— От излишнего возбуждения, — хмыкнул Калгин. — Адреналин в уши ударил!

— Вот вскрою его и скажу, куда и что ему ударило, — ворчливо сказал эксперт. — А это что еще за явление?

Нечаев обернулся. От недостроенного забора к ним приближался невысокий азербайджанец в джинсах и пестрой рубашке с короткими рукавами. В руке у него был пластиковый пакет. Азербайджанец приблизился и пакет уже не смог скрыть ароматов киндзы и жареного мяса.

— Ребята, — сказал азербайджанец, — не подскажете, где мне Пашу найти?

— Какого Пашу? — удивился Нечаев.

— Пашу Гурьянова из опергруппы, — сказал азербайджанец. — Нельзя так, нехорошо — целый день без еды. Это не работа.

— На улице посмотри, — посоветовал Нечаев.

— Неплохо у вас младшие инспектора живут, — сказал Калгин. — Шашлыки им несут прямо к месту несения службы. Эй, брат, — окликнул он азербайджанца. — Ты иди, иди, нельзя здесь.

Азербайджанец спокойно стоял и неторопливо разглядывал покойника.

— А я его знаю, — сказал он, оборачиваясь к оперативникам. — Два часа назад водку у меня в кафе пил. Целый стакан выпил. Без закуски. Я еще подумал, нехорошо так, говорю ему: хоть лаваш с киндзой пожуй, нельзя так, нехорошо, а он только рукой махнул.

— Тебя, брат, как зовут? — поинтересовался Нечаев.

— Рамизом меня зовут, — сказал азербайджанец.

— Хорошо, Рамиз, задержись немного. Надо все это следователю рассказать, он запишет.

— Сейчас, — сказал азербайджанец Рамиз. — Я только шашлык ребятам отнесу. Хороший шашлык, из настоящего барашка.

Глава вторая

С Анатолием Злотниковым, который носил блатную кличку Золотой, а по линии уголовного розыска именовался Мавром, Нечаев встречался два раза в месяц на явочном месте, которое обговаривалось каждый раз непосредственно перед встречей. Кличку Мавр Злотников получил не зря, было в нем что-то испанское — смуглая кожа, отчаянная храбрость и безрассудство.

Темперамент иногда оказывал Золотому плохую услугу. Его профессия требовала большей сдержанности и внимательного отношения к партнеру. Анатолий Злотников был «каталой», проще говоря, карточным шулером.

В свое время Злотников многому научил Нечаева, раскрыл перед ним приемы древнего шулерского искусства, за которые в прошлом без лишних споров всем картежным коллективом вешали виновного на ближайшем дереве.