Полая игла - [5]

— Догнать его! Привезти назад! — крикнул господин Фийель. — Капрал Кевийон, двоих людей за ним, галопом!

— Он уже далеко, — заметил заместитель прокурора.

— Как бы далеко он ни был, придется уж нам его изловить.

— Надеюсь на это, хотя убежден, господин следователь, что нам все же следует сосредоточить основные усилия здесь. Извольте прочитать записочку, что я нашел в кармане пальто.

— Какого пальто?

— Пальто шофера.

И заместитель прокурора подал господину Фийелю сложенную вчетверо бумажку, где грубым почерком было написано карандашом: «Горе барышне, если она убила шефа».

Волнение возникло среди присутствующих.

— Ну вот и хорошо, нас предупредили, — пробормотал заместитель прокурора.

— Господин граф, — начал следователь, — умоляю вас, не беспокойтесь. И вы тоже, барышни. Угроза просто бессмысленная, поскольку здесь присутствуют блюстители порядка. Я лично отвечаю за вашу безопасность. Что касается вас, господа, — обратился он к журналистам, — я надеюсь на ваше молчание. Именно я разрешил вам присутствовать при расследовании, и было бы черной неблагодарностью…

Тут он осекся, пораженный внезапной догадкой, и, оглядев по очереди обоих молодых людей, приблизился к одному из них:

— В какой газете вы работаете?

— В «Журналь де Руан».

— У вас есть удостоверение личности?

— Вот, пожалуйста.

Документ был в порядке, ничего не скажешь. Господин Фийель обернулся ко второму репортеру.

— А вы, месье?

— Я?

— Да, я хотел бы узнать, в редакции какой газеты работаете вы?

— Да, Господи Боже мой, господин следователь, я пишу в разные газеты.

— Попрошу вас показать ваше удостоверение.

— У меня его нет.

— Ах так? Как же это…

— Чтобы получить удостоверение, нужно регулярно сотрудничать в газете.

— Ну и что же?

— А я пишу лишь время от времени, посылая репортажи то в одну, то в другую газету, их печатают… или не печатают, смотря по обстоятельствам.

— В таком случае, как ваше имя? Предъявите свои документы.

— Мое имя ничего не скажет вам. А что касается документов, у меня их тоже нет.

— У вас нет ни одной бумаги, подтверждающей вашу принадлежность к профессии журналиста!

— И профессии у меня еще нет.

— Да что же это такое, месье, — довольно резко вскричал следователь, — не можете же вы в конце концов надеяться сохранить инкогнито после того, как хитростью проникли сюда и были посвящены в секреты следствия!

— Хотел бы напомнить, господин следователь, что, когда я явился, вы меня ни о чем не спросили и, следовательно, мне не на что было отвечать. Кроме того, мне не показалось, что следствие ведется в секрете, поскольку здесь присутствовало много народу, в том числе даже один из преступников.

Он говорил очень тихо и чрезвычайно вежливо. Это был очень молодой человек довольно высокого роста. На нем были слишком короткие брюки и слишком узкий пиджак. Розовое, почти девичье лицо, высокий лоб с чубом взъерошенных волос, светлая неровная бородка — таков портрет незнакомца. Умные глаза его блестели, и, казалось, он ничуть не смущен, напротив, весело улыбался без всякого намека на иронию.

Господин Фийель враждебно, с вызовом глядел на него. Двое жандармов выступили вперед. Но молодой человек воскликнул со смехом:

— Господин следователь, совершенно ясно, что вы подозреваете меня как сообщника. Однако, будь это так, разве я не скрылся бы при удобном случае, как сделал мой дружок шофер?

— Вы, верно, надеялись…

— Любая надежда в этом смысле лишена основания. Подумайте сами, господин следователь, и вы поймете, что, следуя логике событий…

Господин Фийель взглянул ему прямо в глаза и сухо бросил:

— Хватит шутить! Ваше имя?

— Изидор Ботреле.

— Профессия?

— Ученик в классе риторики лицея Янсон-де-Сайи.

Не отводя взгляда, господин Фийель тем же тоном проговорил:

— Что вы тут мелете? Ученик риторики…

— В лицее Янсон, улица де ля Помп, дом…

— Ага! — разозлился господин Фийель. — Вам угодно насмехаться надо мной! Пора прекратить этот цирк!

— Не скрою, господин следователь, мне странно, что вы так удивляетесь. Что вы можете возразить против того, что я учусь в лицее Янсон? Вас смущает моя борода? Не беспокойтесь, она накладная.

Изидор Ботреле сорвал редкие колечки, что обрамляли его подбородок, и лицо его оказалось еще моложе, совсем розовым и правда лицом школьника. В веселой детской улыбке приоткрылись белые зубы.

— Ну, теперь поверили? Или нужны еще какие-нибудь доказательства? Вот, смотрите, это письма моего отца, они адресованы господину Изидору Ботреле, в лицей Янсон-де-Сайи.

Поверил ли, нет ли, господин Фийель явно не одобрял всей этой истории. Он спросил сердито:

— Что вы здесь делаете?

— Но… я учусь.

— Для этого есть лицеи, ваш, например.

— Вы забываете, господин следователь, что сегодня 23 апреля и у нас пасхальные каникулы.

— Ну и что?

— А то, что я могу делать в каникулы, что захочу.

— А как же ваш папа?

— Отец живет далеко, в Савойе, он-то как раз и посоветовал мне совершить небольшое путешествие к берегам Ла-Манша.

— Украсившись накладной бородой?

— О, это нет. Это была моя собственная идея. В лицее мы так много говорим о таинственных приключениях, все время читаем детективы и порой вот так преображаемся. Сами выдумываем страшные и запутанные дела. Вот я и решил развлечься и надел накладную бороду. Кроме того, это и пользу принесло. У меня был более взрослый вид, и вы приняли меня за парижского репортера. А я ведь только вчера, после довольно скучной недели пребывания здесь, познакомился с моим руанским коллегой, а сегодня утром, узнав о происшествии в Амбрюмези, он любезно предложил мне сопровождать его в замок, наняв для этой цели автомобиль на двоих.