Пол Маккартни - [8]

Если внешнюю атрибутику подростки переняли от Дина, то появившийся в то же время самый страшный подростковый культ пятидесятых — истинно британское явление. Одетые в стиле эдвардианской эпохи, теддибойз большой группой устраивали набег, скажем, на церковный молодежный клуб, рыча от смеха, когда викарий в кардигане тщетно умолял их остановиться. Мягкий, хотя и неприличный упрек: «you flash cunt» — одной из жертв в 1954 году открыл список убийств, совершенных ими. После этого начинались прения в парламенте, проповеди с анафемой и постановки пьес вроде «Cosh Boy» («Парень со свинцовой дубинкой») Брюса Уокера, мораль которой сводилась к тому, что порка — лучшее средство для предотвращения подобных явлений, — и фильмы типа «Violent Playground» и «These Dangerous Years» («Эти опасные годы») 1957 года; место действия в обоих фильмах — Ливерпуль.

В «These Dangerous Years» — о малолетнем нарушителе общественного порядка, которого изменила армия, — заглавную песню написал Фрэнки Воэн, который в 1958 году стал более популярным, чем Эдди Кэлверт, Дикки Валентайн (второй по популярности певец в Ирландии). Тем не менее для Фрэнки появилась серьезная опасность в виде «Oh, Boy!» на ITV—сериала, нацеленного на подростковую аудиторию, — ничуть не хуже его предшественника на Би–би–си, «Six–Five Special», с его гремучей смесью эликсира рок–н–ролла со струнными квартетами, традиционным джазом и сюжетами о спорте и хобби.

«Oh, Boy!» появился через год после первого европейского турне Билла Хэйли — он был первым американским рокером, приехавшим в Европу.

«Билет на его концерт стоил двадцать четыре шиллинга, — вспоминает Пол Маккартни, — и я был единственным среди моих сверстников, кто мог пойти, — никто из них не смог бы накопить такую сумму; но я получил колоссальное впечатление. От этой музыки у меня по коже бегали мурашки».

Хэйли, про которого в Melody Maker написали, что он похож на «веселого мясника», обернулся полнейшим разочарованием для зрителей в ливерпульском Empire, да и во всех концертных залах Европы, где выступала его группа, хотя он проложил дорогу для более ярких представителей рок–н–ролла.

Полу Маккартни было почти четырнадцать лет, когда он впервые поймал «Heartbreak Hotel» Элвиса Пресли на волнах «Light Programme». В будущем, о котором он даже не мечтал, Пол станет обладателем двойного баса, который звучал на этом сингле. Но тогда, в 1956 году, он был одним из миллионов британских подростков, которые в мгновение ока настолько «подсели» на «Heartbreak Hotel», и единственное, о чем он мог думать, это то, что исполнитель песни, несомненно, величайший человек на планете.

Слушая этот и последующие хиты Элвиса Пресли, Маккартни впадал в такие грезы, из которых никто не мог его вывести, или испытывал восторг, тут же передававшийся Майку и даже ошеломленному Джиму. То же самое произошло, когда Пол открыл для себя Литтл Ричарда. В типично коротком предисловии к биографии Литтл Ричарда 1984 года приводятся слова Пола:

«Самой первой из песен, которые я когда–либо исполнял на публике, была «Long Tall Sally» в лагере отдыха Батлина, когда мне было четырнадцать лет».

Пола настолько «зажгла» его музыка, что он стал покупать диски Литтл Ричарда, предварительно их не послушав — в те дни такое было возможно — в магазине, и однажды испытал жесточайшее разочарование, когда «нашел альбом Литтл Ричарда, который до этого нигде не видел. Когда я включил его, то обнаружил, что Литтл Ричард поет всего две песни. Остальные номера исполнял Бак Рэм и его «Orchestra». Нужно было иметь увеличительное стекло, чтобы прочитать об этом на обложке. Это было отвратительно».

Да, это и в самом деле отвратительно. И все же, истратив сумму, которую он заработал за три недели, разнося газеты, Пол был настроен заслушать эту пластинку — ну, по крайней мере, номера Литтл Ричарда — до дыр, время от времени сосредоточивая внимание на партиях фортепиано и бас–гитары, а иногда на тексте. Пол решил, что извлечет из своих денег максимальную пользу.

«У меня не было много денег, — вспоминал Пол, — чтобы разбрасываться ими направо и налево, однако к субботе у меня их скапливалось ровно столько, чтобы я мог купить пластинку. Этого момента я ожидал всю неделю. Мне не терпелось прийти домой и поставить ее на проигрыватель».

Ни Ричард, ни Элвис не приехали в Британию до тех пор, пока их карьеры не начали клониться к закату, однако поющий гитарист Бадди Холли приехал, оставив неизгладимое впечатление на того, кто станет его великим последователем. В отличие от Пресли, Холли не обладал романтической внешностью голливудского актера, переделанного под рокера. В довершение ко всему он носил огромные черные роговые очки. До тех пор пока он и аккомпанировавшие ему «Crickets» – гитара, бас и барабаны — не сыграл концерт в ливерпульском Philharmonic Hall 20 марта 1958 года, Пола привлекали только «красивые исполнители вроде Элвиса. Все, кто носил очки, снимали их на время выступления, но после Холли все стали спокойно выходить в них на сцену»

И все же каждое утро, открывая глаза, Пол видел вырезанную из журнала фотографию Элвиса, висевшую над его кроватью. Элвис, выражаясь метафорически, сопровождал его и во время первых романтических встреч с девушками, которым в те годы, когда еще не было противозачаточных таблеток, было строго–настрого запрещено вступать в сексуальные отношения до первой брачной ночи.