Покушение на ГОЭЛРО - [11]

Они разговаривали в отдельном кабинете. Хаскель словно не замечал мрачного выражения лица Джамгарова. Постукивая вилкой по краю фарфоровой тарелочки, он говорил:

— В России голод. Кругом почти первобытный хаос. Этого не может выдержать даже скифская каменная баба. Она должна развалиться на куски. Большевистская Россия вступает в полосу полного краха. На этом сходятся все здравомыслящие люди. Время революционных мифов прошло.

— Я не первый раз слышу это!

— Зато, надеюсь, последний.

— Тогда зачем вы везете сюда свою муку? Вы же играете на руку большевикам, — резко сказал Джамгаров, и смуглое лицо его дернулось.

— Надо быть политиком, господин офицер. Вы знаете, что такое экономический кризис? Это когда некуда девать продукты, в частности муку. — Хаскель откинулся на спинку стула, тихо рассмеялся. — Почему бы в таком случае не сделать красивый жест? Это очень тонизирует общественное мнение. Но главное в другом, — он твердо сжал губы. — Сейчас мы добиваемся для нашего комитета АРА прав экстерриториальности. Это позволит нам поддержать и объединить тех, кто настроен против Советской власти. Большевики уже пошли на кое-какие уступки… Голод не тетка, — последние слова полковник отчетливо выговорил на русском языке. — Нет, мы не собираемся помогать большевикам удержаться. Есть неплохая идея — создать подвижную вооруженную группу, которая будет захватывать продовольствие. Понимаете, группу подлинных русских патриотов, действующих от имени народа. Надо восстанавливать население против большевиков. Организовывать голодные бунты, нападения на склады. Тогда мы сможем ввести сюда свои войска для охраны и наведения порядка. Общественное мнение нам не помешает, оно будет нокаутировано… Я, господин офицер, ответил на ваш вопрос, — сказал Хаскель, наклоняясь вперед. — Теперь слушайте очень внимательно. Оружие и деньги вы получите на явочной квартире в Ростове.

В это время дверь открылась и в кабинет заглянул человек.

— Заходите, заходите, господин Борисов, — радостно воскликнул Хаскель, — хорошо, что вы вовремя вернулись из Новороссийска. Все ли удачно?

— Да, шеф, я подробно доложу о своей поездке.

— Познакомьтесь, — предложил Хаскель, — вы оба русские офицеры и легче найдете общий язык.

Джамгаров и Борисов щелкнули каблуками и пожали друг другу руки.

Дверь кабинета снова открылась, и владелец ресторана грек Марантиди ввел средних лет мужчину с резкими чертами сухого лица и колючими глазами.

Вошедший представился:

— Горный инженер Николай Николаевич Березовский, ныне технический директор Донецко-Грушевского рудоуправления. — И добавил: — Это здесь недалеко, какая-нибудь сотня верст, — угольный район, владения миллионера Парамонова.

Внимательно глядя на вошедшего, Хаскель заметил:

— Вы не совсем точно, господин Березовский, определили владельца Донского угольного бассейна. Господин Парамонов пользовался большими кредитами Русско-Азиатского банка, директором которого был и остается мистер Гувер — наш министр торговли. Могу уточнить, — продолжал Хаскель, — министру Гуверу принадлежали шестьдесят процентов акций угольных шахт Парамонова, и вот совсем недавно, в Париже, господин Парамонов продал остатки акций мистеру Гуверу. Это я вам говорю точно, мы друзья с Гувером, и здесь, в России, я руковожу АРА по его личному поручению.

Теперь Березовский не отрывал от Хаскеля взгляда.

— Меня интересует, — спросил полковник, — намного ли увеличил ваши личные доходы ваш большой пост в советской администрации?

— Что вы, господин Хаскель! У Парамонова я занимал должность заведующего шахтой и в месяц получал четыреста рублей золотом жалованья, бесплатно занимал дом, имел выезд, наградные. Перед революцией у меня уже были большие сбережения в Азовском банке, и я их все потерял.

— А теперь, при Советах, как?

Березовский молча открыл огромный портфель, набитый бумажными деньгами.

— Вот, посмотрите, здесь миллионы, на которые вряд ли можно купить каравай хлеба. Я только что с заседания Донского экономического совещания, оно теперь занимает особняк Парамонова на Таганрогском проспекте. Так вот, нас за весь день угостили чаем, дали по куску хлеба и по две сухие тарани. Одну из них я везу жене.

— Что же вы решили на вашем ЭКОСО? — заинтересовался Хаскель.

— Основной вопрос был о восстановлении Донецко-Грушевских шахт. Принят мой проект поставить ряд шахт на мокрую консервацию, точнее, затопить их, снять часть сохранившегося оборудования и передать другим шахтам, подготовленным к эксплуатации. Мне поручили завтра же выехать в Харьков и добиться получения кое-какого оборудования с законсервированных шахт Донбасса.

— Скажите, пожалуйста, господин Березовский, у вас есть в Харькове старые друзья, например из горных инженеров, и не могли бы вы мне оказать услугу — устроить встречу с ними. Скоро я буду в Харькове, прошу пожаловать в украинскую контору АРА.

— Рад буду встрече, — сказал Березовский.

— А я в свою очередь рад буду вам помочь. — Хаскель достал пять чеков на посылки АРА и вручил их Березовскому со словами: — Это примерно пятьдесят килограммов продуктов, можете получить их на ростовском складе АРА разновременно, как вам удобнее.