Покушение - [77]

— Покушение на фюрера было совершено, но, к счастью, закончилось неудачей. Фюрер жив, он получил лишь незначительные царапины. — И вдруг Кейтель опросил: — А где, между прочим, начальник вашего штаба полковник фон Штауффенберг?

— Он еще не возвратился, — ответил Фромм.

На этом разговор окончился. О Штауффенберге больше не было сказано ни слова. Не намекал Кейтель и на то, что может сложиться весьма опасная ситуация. Более того, лейтмотив этого разговора прозвучал вполне оптимистично: и снова все обошлось!

— Итак, ситуация серьезна лишь наполовину, — заявил Фромм генералу Ольбрихту. — И совсем ни к чему приводить в действие план «Валькирия». Видите, фюрера не так-то легко убрать. Сохраняйте спокойствие!

В доме номер 13 по Шиффердамм шарфюрер СС Йодлер, облачившийся теперь в полную форму, начал проявлять угрожающую инициативу. В этом ему никто не мешал. Фогльброннер, как и говорил, отправился пить кофе. Представитель вспомогательной полиции заблокировал вход, а вахмистр Копиш устроил себе, хоть и с опозданием, послеобеденный сон, утонув в громадном кожаном кресле.

Йозеф Йодлер был полон решимости пойти на все. При этом он преследовал две взаимосвязанные цели: во-первых, снять с себя подозрения, а во-вторых, найти кого-нибудь, на кого можно было бы взвалить всю вину.

Прежде всего он «обработал» фрау Брайтштрассер со второго этажа. Он считал, что на таких людей, как она, надо воздействовать по системе, поэтому ударил ее по лицу справа и слева — для начала, так сказать, а затем пообещал снизить ей квартплату, предоставить больший по размерам отсек в подвале, спецобеспечение и шанс на получение квартиры на первом этаже. После этого фрау Брайтштрассер заявила о намерении подкорректировать свои прежние показания в нужном Йодлеру направлении и поблагодарила за те ценные указания, которые были даны ей в изобилии. Она же обязалась поклясться в том, что Йодлер-младший считал правильным.

Следующую остановку шарфюрер сделал у штудиенрата Иоганна Вольфганга Шоймера. Йодлер решил поднажать на патриотизм Шоймера, апеллировать к его убеждениям: мол, каждый истинный немец обязан охранять государство, поддерживать государственную власть, делать все возможное для окончательной победы Германии. Но убедить штудиенрата удалось лишь отчасти.

Тогда Йодлер перешел к доводам более действенным. Он схватил штудиенрата за шиворот, поднял его и швырнул об стенку. Шоймер стал хватать ртом воздух, как рыба, и в ужасе уставился на своего собеседника. Лицо его побледнело от страха. С трудом выговаривая слова, он спросил:

— Скажите, пожалуйста, что же вы от меня требуете?

— Я хотел помочь вам, поскольку всегда считал, что вы настроены в национал-социалистском духе. Но ваше теперешнее поведение заставляет меня задуматься. Впрочем, отец не раз предупреждал меня относительно вас. А что, если вы враг народа? Тогда вполне возможно, что как раз вы-то и убили, моего старика.

Шоймер поднял руки, словно заклиная шарфюрера. Он просил дать ему возможность доказать свою преданность фюреру и национал-социализму. Его просьба была удовлетворена. И поскольку он был работником умственного труда, перед ним была поставлена задача написать подробное заявление, не допускающее кривотолков о честности и добропорядочности Йодлера-младшего. Вместе с тем он должен был изложить и свои соображения относительно предполагаемого убийцы.

Затем Йодлер направился в соседнюю квартиру — к Эрике Эльстер. Здесь он встретил полное взаимопонимание. Однако в данный момент он не мог этим воспользоваться, поскольку очень торопился.

— Могу я на вас надеяться? Я имею в виду ваши положительные показания.

— Конечно! Я же заинтересована в том, чтобы вы оставались с нами, причем по многим причинам.

— Милостивая сударыня, если бы я не торопился, — галантно заверил ее Йодлер, — мы бы с вами отлично провели время. Да так, что небу стало бы жарко!

Однако затем он столкнулся с неожиданным препятствием, поскольку дверь квартиры фрау Валльнер оказалась закрытой. Он барабанил по ней кулаком, стучал ногами, по ему не отпирали.

— Считаю до трех! — кричал Йодлер. — Если за это время дверь не откроется, у вас будут крупные неприятности.

Капитан фон Бракведе стоял у окна и смотрел на улицу. Чтобы лучше видеть, он даже вставил в левый глаз монокль. Лучи полуденного солнца освещали его облысевший череп, по ни капли пота не было заметно на его озабоченном, энергичном лице. Палящая жара, казалось, не действовала на этого человека.

— Наконец-то! — вырвалось вдруг у капитана: он заметил машину полковника Штауффенберга.

Бракведе в три шага пересек комнату, распахнул дверь и, оставив ее открытой, поспешил по коридору навстречу Клаусу фон Штауффенбергу.

Полковник стремительно вбежал по покрытым ковровой дорожкой мраморным ступеням. Казалось, он берет штурмом вершину горы. Часы показывали 16.40.

— Как разворачиваются события? — воскликнул Клаус.

— Ты прибыл вовремя, — сказал Бракведе и рывком открыл следующую дверь, которая вела к генералу Ольбрихту. — Здесь ты найдешь всех, кого хочешь увидеть.

— Спасибо, — коротко бросил Штауффенберг. — Хорошо, что я встретил тебя.