Покушение - [66]

— Здесь, как мне кажется, кроется что-то весьма серьезное, и можно легко забуксовать. Необходимо срочно прислать кого-нибудь из гестапо, желательно прямо из главного управления. А я пока надежно прикрою эту лавочку.

Бомба в ставке фюрера взорвалась в 12.42.

Генерал Хойзингер в это время как раз докладывал:

— Русские, имея мощную группировку войск, усиливают натиск в северном направлении, и, если группа армий «Север» не будет отведена назад, мы окажемся в катастрофическом…

В этот момент барак для совещаний содрогнулся, словно от удара грома. Появившиеся языки пламени отразились на лицах присутствующих, освещая картину разрушения. Плотный, как вата, удушливый дым наполнил помещение. Раздался всплеск криков, а затем наступила гнетущая тишина.

Полковник Клаус фон Штауффенберг находился примерно в ста пятидесяти метрах от места взрыва. Какую-то долю секунды он стоял неподвижно, потом взглянул на обер-лейтенанта Хефтена, ожидавшего у автомашины, быстро сел в нее и приказал:

— К аэродрому!

Через пятьдесят метров, у ворот, которые вели в среднюю зону ставки фюрера, их остановил дежурный офицер и выразил сожаление, что не может пропустить их. Штауффенберг непринужденно вышел из машины и потребовал дать ему возможность позвонить по телефону. Он набрал номер, сказал что-то в телефонную трубку и, положив ее на рычаг, четко произнес:

— Господин лейтенант, мне разрешено проехать.

Штауффенберг ни с кем не говорил, но дежурному офицеру и в голову не пришло заподозрить полковника во лжи, так подействовали на него спокойствие и выдержка этого человека. И в журнале дежурного появилась запись: «12.44 — проследовал полковник Штауффенберг».

В 12.45 была объявлена тревога.

Через три-четыре минуты автомашина полковника приблизилась к внешней охране у южных ворот. Здесь на проезжей части дороги уже стояли ежи. Охрана была усилена дополнительным нарядом.

Полковнику вновь пришлось выйти из машин. Дежурным здесь был обер-фельдфебель Кольбе, на вид спокойный и добродушный. Он заявил коротко:

— Проезд закрыт!

— Но не для меня, — ответил полковник. — Дайте-ка я позвоню.

На этот раз Штауффенберг действительно позвонил адъютанту коменданта объекта:

— Говорит полковник фон Штауффенберг. Я нахожусь у южных ворот. Охрана меня не пропускает в связи со взрывом. Но я тороплюсь, на аэродроме меня ждет генерал-полковник Фромм.

К этому времени — примерно в 12.49 — в ставке еще не было известно об обстоятельствах происшествия. Знали только одно — произошел взрыв. Поэтому адъютант сказал:

— Можете проехать.

Штауффенберг положил трубку. Его лицо не изменило своего выражения. Обер-лейтенант Хефтен глядел на полковника с возрастающим изумлением — выдержка этого человека и в него вселяла уверенность.

Обер-фельдфебель Кольбе не заметил ничего необычного, но какой-то внутренний инстинкт подсказывал ему: что-то здесь нечисто. Поэтому он заявил, что адъютант должен подтвердить свое распоряжение.

Он покрутил ручку полевого телефона и попросил соединить его с адъютантом коменданта объекта.

Штауффенберг воспринял эту затянувшуюся проверку внешне спокойно, но эти долгие секунды ожидания дались ему дорогой ценой. Его бросило в пот, и он не замечал ни высокоствольных елей, которые, словно мачты парусной армады, высились на лесной просеке, ни кустарника с зеленой сочной листвой, ни радостно щебечущих птиц, скрытых от людских глаз. А впрочем, никто не обращал на это никакого внимания.

— Можете проезжать! — разрешил наконец обер-фельдфебель Кольбе и приказал освободить дорогу для проезда.

Они завтракали — открыли баночку сардин в масле, отрезали два куска хлеба и положили все на белую скатерть, которую постелили прямо на пол около кровати.

— Это же просто великолепно — быть здесь с тобой! — воскликнула беззаботно Элизабет.

Он наклонился к ней, и она притянула его к себе.

В этот момент в дверь тихонько постучали.

Стук в дверь повторился — на этот раз несколько громче. Теперь они его услышали. Элизабет приподняла голову, не отрывая рук от Константина, и крикнула в сторону запертой двери:

— Прошу извинить, но у меня сейчас нет времени!

— Только на несколько секунд, — прошептали хриплым, полным страха голосом. Это была фрау Валльнер. — Мне нужно срочно поговорить с вами.

— Сейчас это невозможно, действительно невозможно. Вы этого не понимаете?

— Еще бы! — ответила фрау Валльнер сердито, по сдержанно. — Я-то все понимаю, не глухая.

— Тем лучше, попозже я сама приду к вам!

Элизабет придвинулась к Константину, и он крепко обнял ее.

И снова раздался голос фрау Валльнер — еще более громкий, нетерпеливый и возбужденный:

— Мне очень жаль, что я вам мешаю, но в доме что-то случилось!

— А нас это не касается! — Элизабет сказала это безразличным голосом и стала медленно опускаться на спину. — Нас совершенно это не касается! И не только это, а вообще все. — И шепотом добавила: — Имеет значение только то, что происходит с нами, только это…

На Бендлерштрассе появился мужчина в скромном гражданском костюме, с небольшим кожаным чемоданом. У контрольного пункта к нему подошел часовой.

— Все в порядке, — заявил водитель. — Этого господина ожидает генерал Ольбрихт.