Покупатель планет - [5]

Вскоре Норстралийцы были разделены на два класса, трудовой и привилегированный и класс наследственных уродов. Но так не могло продолжаться, ни тогда, когда все пространство вокруг пахло опасностью, не тогда, когда люди сотен миров грезили и умирали с мыслью, как бы выкрасть струн. Жители Норстралии были бойцами, но решили не становиться ни солдатами, ни императорами. Тем не менее они были бдительными, богатыми, умными, простыми и смертными.

Старая Северная Австралия стала самым жестоким, разумным, простым миром в галактике. Один за другим, без оружия, Норстралийцы ехали в другие миры, убивая всех, кто нападал на них. Правители боялись их. Обычные люди или ненавидели или поклонялись им. Глаза мужчин всей вселенной с подозрением взирали на их женщин. Содействие оставило их одних, иногда защищало, не давая Норстралийцам понять, что защищают их. (Как в случае Раумсонга, который привел весь свой мир к смерти от бедствий и вулканов, потому что был разрушен Золотистый Корабль.)

Матери Норстралийцев научились стоять с сухими глазами, когда их дети, употребляли наркотики, когда проваливали тесты, с восторгом несли чепуху и хихикая шли к своей смерти.

Пространство и подпространство вокруг Норстралии стали густыми, сверкая множеством оборонительных сооружений. Могущественные люди, живущие на разных планетах, плавали на крошечных боевых судах вокруг прибывающих на Старую Северную Австралию. Когда люди встречали Норстралийцев в портах, они думали, что Норстралийцы выглядят просто — внешний вид был ловушкой и иллюзией. Тысячи лет Норстралийцы отражали непровоцированные атаки. Они выглядели такими же простыми, как овцы, но разум их был утонченным, как у змеи.

А теперь… Роб Мак-Бэн.

Последний наследник, самый, самый последний наследник одной из самых гордых древних фамилий был признан полууродом. Он был нормальным даже по Земным стандартам, но Норстралийцы решили, что он — не как все. Он был очень плохим телепатом. Он не мог «слишать». Другие люди не могли коснуться его разума, прочесть его мыслей. Все, что они могли различить раскаленные пузыри и приглушенное шипение бессмысленных субсемян, обрывки мыслей, которые ничего не значили. Да и «гаварил» он плохо. Мысленно он и вовсе не мог говорить. Когда же он пытался делать это, соседи бежали в поисках защиты. Если Род был в ярости, проклятый рев почти лишал их сознания, на них обрушивалась волна такой сильной и кровавой ярости, как мясо в руках мясника на бойне. Если он будет счастлив, это будет неправильно. Его счастье, которое он передавал, не зная об этом, отвлекало резчиков в скалах с вкраплениями драгоценных камней. Его счастье высверливалось в людей первоначально вызывая чувство удовольствия, которое быстро сменялось острым дискомфортом и внезапным желанием оказаться без зубов. Нервы зубов выкручивало от сильного, не поддающегося описанию дискомфорта.

Люди подозревали, что он мог «слишать», но не знали, что он «слишал» всех на расстоянии нескольких миль, «слишал» с микроскопическими подробностями и телескопической четкостью. Когда его телепатия включалась на прием, защитные поля мыслей, которые возводили другие, переставали существовать. (Если бы некоторые из женщин в окрестности Фермы Рока знали, что Мак-Бэн случайно разглядывает их мысли, они краснели бы, как раки, до конца жизни.) Как результат, Род Мак-Бэн боролся против разнообразных несортируемых мыслей.

Предыдущая комиссия не присудила ему право владения Роковой Фермой, а послала на хихикающую смерть. Они не смогли оценить его смекалку, быстрый ум, необычную физическую силу. Но их одолели сомнения относительно его психологического барьера. Уже трижды он был на судилище.

И все три раза решение было отложено.

Они выбрали менее жестокий путь и не послали его на смерть, но с непривычного младенчества и бодрого отрочества у Рода оставалась надежда, что у него естественным способом разовьется нормальная для Норстралийцев способность к телепатии.

Они переоценили Рода.

Он это знал.

Благодаря подслушиванию, которое Род Мак-Бэн не мог контролировать, по кусочкам и обрывкам он понял, что происходит, хотя никто не говорил ему о рациональных причинах и способах прогресса.

Получалось все уныло. Он был большим мальчиком, который поднял пыль во дворе перед своим домом одним последним бесполезным пинком, и повернул назад в хижину, прошел прямо через главную комнату к задней двери и оттуда на задний двор, где вежливо приветствовал своих родственниц, в то время как они с болью в сердцах, стали одевать его, готовя к испытанию. Они не хотели, чтобы ребенок расстраивался, даже если он, такой же взрослый, как мужчина и выглядит более спокойно. Они хотели скрыть от него страшную правду.

Род все знал.

Но притворялся, что не знает.

Сердечно, немного испуганно, но не громко, он сказал:

— Все в порядке, тетушка! Все в порядке, кузина. Здравствуй, Марибель. Здесь твоя овца. Почисти меня и приведи в порядок для известковых состязаний. Смогу ли я носить кольцо в носу или ленту с бантом на шее?

Женщины, что помоложе, рассмеялись, но самая старая его «тетя» — на самом деле четвероюродная кузина, замужем за человеком из другой семьи серьезно и печально показала на стул во дворе и сказала: