Покойник «по-флотски» - [3]

Алексей Сирота:

«Этому дуриле с Камчатки, – говорит Старик, – еще повезло. Ну, поест какое-то время стоя, поспит на животе, не покупается в море. Правда, вот пользоваться унитазом будет сложновато. Но это уже его проблемы. Сам виноват. Мог бы и до Одессы потерпеть. А мог бы и не по заднице получить. У меня после войны была похожая история, по розыску. Это я тогда только лейтенанта получил. В те годы, если кто слышал от родителей, весь Киев был одна сплошная «коммуналка». Отдельную квартиру давали, как Героя Советского Союза – даже не каждому сотому. И вот представьте себе такую пару. Он молодой, красивый, умный, зарплата солидная, машина служебная, а главное – ОТДЕЛЬНАЯ квартира. Правда, на первом этаже. Но кто тогда на такие мелочи обращал внимание? Жена молодая, моложе его, так как он уже успел и повоевать, и покомандовать, а она после школы. Тоже очень красивая – и не работает. Потому что у мужа зарплата большая, и он жену очень любит. И ничего, кроме нее, не видит. А на лавочке под парадным, как водится, целыми днями высиживают народные мстительницы. Старые, страшные, одинокие, никому и за деньги не нужные.

И одна из этих старых-страшных нашла себе развлечение: каждый раз цепляться к счастливому влюбленному:

– Вот вы все работаете, работаете, а молодая жена дома сидит. Вот вы проверьте, чем она без вас занимается. Мало ли что…

И так каждый вечер: «Вот вы подумайте, вот вы проверьте…»

Другой бы только посмеялся. Или послал подальше. А наш начальник был ревнив, как цыган. Все молча желваками играл. И доигрался. Как-то вечером подходит он к своему подъезду, а та черноротая уже просто подпрыгивает от нетерпения:

– Вот вы и доработались! Я же вам говорила – не надо жену дома одну оставлять! Теперь – смотрите.

Муж посмотрел, – а дома свет горит, занавески прозрачные, видно все, – и обалдел. За столом сидит его любимая, напротив, спиной к окну, какой-то незнакомый мужчина, и ему жена что-то очень ласковое щебечет. И мало того, что улыбается, но еще и руку погладила. У ревнивого в глазах потемнело, ворвался в квартиру, схватил топор и рубанул по голове и жену, и гостя. Вызвал нас. Тут все и выяснилось: это не любовник, а женин брат был, который в Германии служил. Вот, приехал к единственной сестре с шурином познакомиться. И «познакомился».

Общее веселое настроение после рассказа Старика растаяло. Помолчали изрядно, а потом Подполковник добавил:

– Я той черноротой срок таки припаял – за подстрекательство к убийству. Она так ничего и не поняла, все трындела и на суде, и на следствии: «А при чем здесь я?» Ревнивый бедолага «вышку» не заработал, ее в те годы только «врагам народа» давали. Но, говорят, его из Лукьяновки прямиком в Павловскую перевезли. А вам, хлопцы, мораль, как в той басне: никогда, ни при каких обстоятельствах не спешите выскакивать, как голые девки из крапивы.

Это у кого там еще на все случаи жизни была «аналогичная ситуация»? У бравого солдата Швейка? Да уж, наша служба такие аналогии подбрасывает, куда твоему Гашеку. Вот отсмеялись мы после истории со сковородкой, Старика послушали, и тут вызывает меня Полковник. К себе. А это значит, что мне ничего хорошего не светит. Потому что если светит, то он ко мне в кабинетик сам заходит. Начальник у нас демократ. И простой – как правда. Или Ленин с ходоками.

Захожу, докладываю. На столе у Полковника уголовное дело лежит. Уже «теплее». Возле окна – Комиссар. На Святую Софию смотрит и в носу ковыряет. Может, это «горячо», а может – просто замполит к начальнику по своим делам забежал. А мне, на самом деле, опять доверят выгребать то, что легавые из райотдела перепортачили и нам подбросили.

– Сирота, – говорит мне начальник, – это вы интересовались, когда нам царя возвернут?

Все! Доболтался! Настучали! Кто меня за язык тянул? Стояли все вместе в коридоре, курили, трепались о политике. Тут как раз в армии звание «прапорщик» восстановили, я и пошутил: «А когда же, гаспада афицеры, нам и царя восстановят?» Проинформировала какая-то сволочь кого надо и где надо.

Терять нечего, я и ляпнул:

– Думаю, товарищ полковник, что не раньше 2013-го года, к четырехсотлетию дома Романовых!

Начальник расхохотался, Комиссар дернулся. Но Полковник его жестом остановил:

– Без дискуссий, у нас не собрание! Берите, Сирота, эту папочку и работайте. У меня такое впечатление, что в дальнейшем вам на тему прапорщиков шутить перехочется.

Вернулся я к себе, открыл папочку: на первой странице свеженькая фотография потерпевшего. Харя – в три дня не обхаркаешь, извини за каламбур, а на плечах погоны прапорщика! Накаркал…

Когда я влез в самую суть дела, отгреб то, на чем спеклась военная прокуратура, а за ней и наши парнокопытные из райотдела, то нормальное настроение мое исчезло окончательно. Сей прапорщик в понедельник утром пошел на службу «в расположение Н-ского подразделения Вооруженных сил СССР, дислоцированного на территории Киевского гарнизона», но туда не прибыл. Отсутствие его обнаружили быстро – понадобились какие-то ключи, которые прапорщик держал у себя дома, нарушая инструкции. Но кто те инструкции читал, а тем более выполнял, даже в Вооруженных силах? Однако, как деликатно написал военный дознаватель, «факт отсутствия прапорщика Н. было выявлено в связи со срочной служебной необходимостью». Знаю я вашу служебную необходимость, да еще и срочную! Видать, комиссия приехала с проверкой, а канистра со спиртом для пития у прапорщика в каптерке хранилась. Вот и спохватились: а где же это он? Ах, нет на территории? А с утра через КПП проходил? Не проходил? Телефонируйте домой! Не отвечает? Дежурную машину с вестовым на квартиру! Что, и там нет? Звоните жене, она в окружном госпитале в травматологии медсестрой работает. Что сказала? Утром ушел из дому, как всегда, живой, здоровый, веселый, больше на связь не выходил…