Покоритель джунглей - [208]

Голос браматмы задрожал от негодования.

— Сэр Джон Лоуренс, ты уничтожил два поколения, от восемнадцати до тридцати лет. Любое живое существо, без различия пола и возраста, становилось жертвой твоих палачей. Ты совершил гнусность, которой нет равной в истории, — ты погубил молодых матерей, и на двадцать лет Индия станет бесплодной. С твоим именем связан позорный случай, навечно заклеймивший тебя: когда зверь в обличье человека по имени Максвелл, уже заплативший свой долг, спросил тебя, как поступить с жителями Хардвара, ты велел собрать их на площади и стрелять по человеческому стаду до тех пор, пока никого не останется в живых. И когда мерзавец спросил: «А грудные дети?», ты ответил с улыбкой, которая заставила содрогнуться даже это чудовище: «Было бы слишком жестоко разлучить их с матерями». (Исторический факт.) Приказ твой был выполнен. Найди среди знаменитых убийц, кончивших жизнь на эшафоте, хоть одного, кто согласился бы подать тебе руку!

Обескровив Бенгалию, ты решил опустошить Декан. Но этого не будет, чаша терпения переполнилась, и час правосудия пробил. Мы могли бы убить тебя как обычного злодея, но мы хотели услышать, не найдешь ли ты хоть какого-то оправдания своим преступлениям. Во имя Индии в слезах и матерей в трауре я требую от трибунала Трех приговорить этого человека к смерти!

— Сэр Джон Лоуренс, что вы можете ответить? — спросил председатель.

— Ничего! — бросил обвиняемый твердо и с презрением. — Отвечать — значит признать вас моими судьями.

— Хорошо! Вы сами этого хотели.

Обратившись к своим товарищам, старший из Трех сказал:

— Во имя неба, во имя всего человечества, чьи права превыше прав завоевателей и тиранов, какого наказания заслуживает этот человек?

— Смерти! Смерти! — ответили двое судей.

— Справедливо! — сказал старший из Трех, одобрив вердикт. — Мне остается только произнести приговор… Во имя высших Духов, летающих над водами, невидимых вождей нашего общества справедливости, мы, Трое…

— Подожди, старший из Трех! — вмешался мнимый паломник. — Позволь мне сделать последнюю попытку, чтобы спасти этого человека помимо его желания.

— Похвальное намерение, сын мой. Мы слушаем тебя.

— Сэр Джон Лоуренс, несмотря на твои преступления и причиненное тобой зло, я первый попрошу, чтобы тебя пощадили, если ты поклянешься честью исполнить то, о чем я тебя прошу.

— Я не свободен и в таком положении отказываюсь брать на себя какие бы то ни было обязательства, будь они даже почетны и справедливы.

Сэр Джон знал, что члены тайного трибунала никогда не нарушают данное ими слово, обещание отпустить его сразу после вынесения приговора вернуло ему смелость. Он сказал себе, что днем и ночью окружит себя шотландцами и сможет не бояться кинжала правосудия. Поэтому он решил не идти ни на какой компромисс.

— Тем не менее выслушай меня, сэр Джон. Будь уверен, что как только приговор будет вынесен, он будет приведен в исполнение, несмотря на любые меры предосторожности. Но это не все. Знай, что грозное восстание, в котором на сей раз примет участие вся Индия, вот-вот начнется и что силы, которыми ты располагаешь, будут сметены могучим потоком в двадцать три миллиона человек.

— Благодарю, что предупредили меня, — с язвительной усмешкой ответил вице-король.

— Не радуйся раньше времени, — продолжал мнимый паломник. — С владычеством Англии будет покончено, но сколько до этого прольется крови… Так вот, все еще можно устроить. Пусть твоя страна даст Индии ту же свободу, что и колониям в Австралии и Канаде, то есть самоуправление. Пусть она признает права Нана-Сахиба на трон Ауда, объявит всеобщую амнистию. Употреби на это свое влияние, и Индия навсегда согласится на покровительство Англии. Я пообещал раджам юга и Нана-Сахибу сделать тебе это предложение и сдержал слово. Если ты согласен, ты спасешь свою жизнь и вернешь несчастной, истерзанной стране мир и счастье. В то же время ты сохранишь для Англии самую драгоценную жемчужину в ее колониальной короне… Если бы ты знал, кто я, то понял бы, как тяжело мне укреплять пусть не деспотическое господство, но хотя бы британский протекторат над старой землей браминов!

— Кто же ты на самом деле? — с интересом спросил сэр Джон.

— Я временно исполняю обязанности браматмы, но я не Арджуна, как думали вы с Кишнайей. Я тот, кого народ зовет Покорителем джунглей, защитником правосудия.

— Фредерик де Монморен! Ты — Фредерик де Монморен! — воскликнул вице-король, глядя на него со жгучим любопытством. — И ты не боишься открыть мне свои планы и свое имя?

— Я могу это сделать, не подвергая опасности ни дело, за которое борюсь, ни свою жизнь, сэр Джон Лоуренс… Я жду твоего последнего слова!

— Я уже ответил, мне нечего больше сказать, настаивать бесполезно.

— Хорошо, — сказал Покоритель джунглей с плохо скрываемой радостью. — Старший из Трех, исполняй свой долг.

— Сэр Джон Лоуренс, — вступил тогда Анандраен, — хочешь ли ты сделать какое-нибудь заявление?

— Я протестую против этой судебной фантасмагории.

— Мы, Трое, — продолжал Анандраен торжественно, — вынесли следующий приговор:

«Сахиб Джон Лоуренс, называющий себя хозяином и генерал-губернатором Индии, во искупление многочисленных преступлений против человечества, которыми он запятнал себя, приговаривается к смертной казни. Приговор будет исполнен с помощью кинжала правосудия, на четырнадцатый, считая от сегодняшнего, день, о чем позаботится браматма.