Покоритель Африки - [46]

— Думаю, из-за Маккензи не стоит волноваться. Он ни за что не осмелится прийти.

— Вы же не верите, что в этом письме есть хоть крупица правды? — воскликнула миссис Кроули.

Бобби обернулся.

— В жизни не читал ничего убедительней.

Он хладнокровно выдержал взгляд маленькой американки.

Из них троих одна лишь леди Келси не знала, что Люси без ума влюблена в Алека Маккензи.

— Мне кажется, вы к нему несправедливы, — сказала миссис Кроули.

— Посмотрим, найдется ли у него чем ответить, — холодно отозвался Боулджер. — Вечерние газеты хоть что-то да выудят. В городе только об этом и говорят — ему придется оправдываться.

— Совершенно невозможно, — заявила миссис Кроули. — Все мы знаем, при каких обстоятельствах Джордж отправился в Африку. И чтобы Алек, как говорится в письме, хладнокровно отправил его на смерть? Уму непостижимо.

— Увидим.

— Тебе, Бобби, он всегда не нравился, — заметила леди Келси.

— Так и есть.

— И зачем я только затеяла этот злосчастный бал! — простонала она.

Так или иначе, им все же удалось успокоить леди Келси. Они согласились ничего не сообщать Люси до завтра, хотя оба считали это неразумным. Вечером из Парижа вернется Дик Ломас, с которым можно будет посоветоваться. Оставив наконец пожилую леди, миссис Кроули обратилась мыслями к Алеку. Интересно, где он и знает ли, что в обществе его теперь обсуждают активнее, чем когда-либо?..

Маккензи в этот момент возвращался из Ланкашира. Не имея привычки изучать прессу, он узнал новости совершенно случайно: «Дейли мейл» ему предложил попутчик, захвативший с собой в дорогу целый ворох газет. Алек из вежливости взял ее и стал небрежно проглядывать, погруженный в собственные мысли. Тут его взгляд упал на заголовок, привлекший внимание леди Келси. Он изучил письмо, а затем и редакционную статью. По совершенно бесстрастному лицу путешественника невозможно было догадаться, сколь прямое отношение он имеет к прочитанному. Газета выскользнула из его рук, и Маккензи погрузился в раздумья. В конце концов Алек обратился к своему любезному попутчику с вопросом, читал ли он письмо.

— Еще бы. Просто поразительно, — отозвался тот.

Темные глаза Алека спокойно изучали собеседника. Тот показался ему совершенно обычным, не лишенным сообразительности человеком.

— И что вы об этом думаете?

— Жаль. Я считал Маккензи великим человеком, а теперь ему остается разве что застрелиться.

— Полагаете, это правда?

— Письмо его полностью изобличает.

Алек не ответил. Не желая продолжать разговор, он поднялся и вышел в коридор. Закурив сигару, он смотрел, как уносятся вдаль зеленеющие поля. Алек простоял так два часа, а потом вернулся в купе и, с презрительной усмешкой пожав плечами, занял свое место.

Его попутчик спал, откинув голову и слегка приоткрыв рот. Неужели общество встанет на его сторону? Сочтет, что Алеку следует застрелиться?

— Я-то вполне мог бы, — пробормотал он.

Глава XV

Прошло несколько часов. Бал леди Келси был в полном разгаре и по всем признакам удался на славу. Гостей пришло много, и все они отлично проводили время. Ничто — во всяком случае, на первый взгляд — не должно было омрачить чудесный вечер. Большинство собравшихся оживленно обсуждали письмо в «Дейли мейл» — и не более того.

В курительную зашел каноник Спратт, как водится, рука об руку с самой хорошенькой гостьей — Грейс Визард, племянницей той самой леди Визард, что слыла образцом добродетели и истовой католичкой. Он вежливо поздоровался с миссис Кроули и Робертом Боулджером.

— Не могу без сигареты, — сказал каноник, подходя к столику, где были разложены все необходимые принадлежности.

— Уговорите меня, и я составлю вам компанию, — сверкнула очаровательной улыбкой миссис Кроули.

— Не уговаривайте, — вставил Бобби. — Это будет уже седьмая — так и до обморока недалеко.

— Что ж, тогда я обойдусь без уговоров.

Спратт любезно протянул ей коробку с сигаретами и помог закурить, добавив с улыбкой:

— Хотя это и совершенно противоречит моим принципам.

— Вся прелесть принципов — в сладком привкусе порочности, когда их нарушаешь.

В этот самый миг вошли Дик с леди Келси.

— Афористичностью вы не уступите драматургам, милейшая миссис Кроули! — воскликнул Дик. — Вопрос только: по собственной воле или из необходимости?

Это была их первая встреча с тех самых пор, как все разъехались на Троицу. Дик налил себе виски с содовой.

— В конце концов, что может быть невыносимее бала? — задумчиво добавил он и с видимым удовольствием отхлебнул из бокала.

— По правде говоря, ничего, — заявила леди Келси с облегчением — поскольку Дик не придал особого значения новостям, которые она только что ему поведала. — Но вы крайне невежливы.

— Ваш-то бал восхитителен, леди Келси. Можно курить сколько душе угодно и держаться подальше от пола, который принято называть слабым.

Миссис Кроули отнесла эту реплику на свой счет.

— Невысокого же вы о нас мнения, мистер Ломас.

— Я лишь осмеливаюсь полагать, что мир создан не только ради парижских платьев.

— Приятно это слышать.

— Почему же? — настороженно спросил Дик.

— Мы смертельно устали быть богинями. Глупые мужчины веками возносят нас на пьедестал и уверяют, что недостойны целовать даже краешек наших одежд. Это ведь так скучно.