Покорение человеком Тихого океана - [17]
Если обратиться к Юго-Восточной Азии, то картина будет еще более сложной, чем в Китае, так как здесь монголоиды и австралоиды долгое время развивались бок о бок и гибридизировались. В районах от Центрального Китая до Юго-Восточной Азии не было существенных барьеров для локальных передвижений в меридиональном направлении, и, видимо, человек современного вида формировался здесь в обстановке клинальной изменчивости. Возможно, на севере шла аккумуляция монголоидных черт, а на юге — австралоидных, но вряд ли между этими Двумя регионами пролегала резкая граница.
Зная современное распространение фенотипов в Юго-Восточной Азии, Западной Меланезии и Австралии, проще всего предположить, что монголоиды двинулись на юг и сменили там австралоидов, которые первоначально занимали территорию от Юго-Восточной Азии до Новой Гвинеи и Австралии, а теперь сохранились в Юго-Восточной Азии лишь в виде небольших изолированных групп негритосов. Но к подобным идеям следует относиться с осторожностью, учитывая сложную ситуацию обмена генами между двумя весьма вариативными расами, которые могли входить в единый ареал клинальной изменчивости. Было бы наивно предполагать массовую миграцию однородного монголоидного населения, истребившего своих австралоидных предшественников.
Гипотеза Ф. Вайденрайха, поддержанная К. Куном, сводится к следующему: австралоиды формировались параллельно монголоидам и прямо происходили от юго-восточноазиатской популяции Homo erectus, представленной яванскими находками. Эта линия эволюции включала солоского человека и две плохо документированные находки останков черепов, сделанные Е. Дюбуа в 1890 г. в Ваджаке на Центральной Яве. Эти черепа, относящиеся к верхнему плейстоцену или голоцену [766, с. 51], принадлежали Homo sapiens sapiens, хотя один череп сохранил довольно выраженные надглазничные валики и до некоторой степени развитой сагиттальный валик. Кроме того, имеется известный череп Homo sapiens sapiens из пещеры Ниа в Сараваке, который Д. Бросуелл сопоставлял с тасманийскими черепами [157]. Полагают, что древность этого черепа — 40 тыс. лет, но есть основания сомневаться в правильности такой датировки. Если же она верна, то череп из Ниа принадлежал древнейшему из известных сейчас австралоидов.
В настоящий момент гипотеза Вайденрайха — Куна о непрерывном развитии в Юго-Восточной Азии кажется наиболее приемлемой для объяснения эволюции австралоидов. Но недавние открытия в Австралии снова подняли вопрос о смене населения, пусть только на локальном уровне. Древнейшие останки людей в Австралии представлены кремацией женщины на стоянке у оз. Мунго на западе Нового Южного Уэльса [146; 147][7]. Нет оснований сомневаться, что у Мунго найдены останки прямого предка современных аборигенов. Однако в связи с открытием нескольких погребений людей очень грубого архаичного типа в болоте Кау в Северной Виктории [1370; 1371] возникли новые вопросы. Эти люди жили 10 тыс. лет назад и, таким образом, синхронны австралоидам типа Мунго, но они сохраняют так много особенностей Homo erectus, что не могут относиться к населению тога же физического облика. Нижние челюсти у некоторых из них еще массивнее, чем у Homo erectus с Явы, а толщина черепного свода достигает 2 см. По общему облику они не выходят за рамки вариативности Homo sapiens, но их, безусловно, нельзя объединять с современными австралоидами.
Хотя находки в болоте Кау относятся к довольно позднему времени, они свидетельствуют о возможности очень раннего заселения Австралии солоскими людьми, которые позже на протяжении длительного периода были сменены и частично поглощены пришелицами-австралоидами[8]. Но и в этом случае трудна объяснить, почему первые сохранились в течение 15 тыс. лет — ведь женщина из Мунго жила 25 тыс. лет назад, а самое позднее из погребений в болоте Кау имеет древность всего в 9 тыс. лет. Австралия остается за пределами этой книги, поэтому здесь достаточно отметить, что она была заселена австралоидами по крайней мере 25 тыс. лет назад[9], позже здесь могла произойти смена населения. Теории заселения Австралии актуальны вообще, а в последнее время в особенности. Находки в болоте Кау, безусловно, доказывают, что заселение Австралии происходило неоднократно, однако скольким именно миграциям аборигены обязаны вариативностью своего современного антропологического типа, остается неясным [128; 1369; 1754].
Однако вернемся к австралоидам Юго-Восточной Азии конца плейстоцена и голоцена. Картина очень осложнена из-за малочисленности раскопок и отсутствия датировок. Преобладает мнение, что одна из главных волн распространения монголоидного фенотипа, в Индонезии и на Филиппинах в особенности, восходит к неолитическому времени [1171; 815]. По современным данным, это началось до 3000 г. до н. э. Донеолитическое население Индонезии и Филиппин было, видимо, в основном австралоидным, а создатели донеолитического хоабиньского технокомплекса на материковой части Юго-Восточной Азии обладали, очевидно, смешанными австралоидно-монголоидными чертами. Эта упрощенная схема, возможно, сильно отличается от реальной, но пока лучше ничего нельзя предложить. Во всяком случае, ясно, что речь не может идти о быстром «поглощении» австралоидов монголоидами.
Книга в трёх частях, написанная Д. П. Бутурлиным, военно-историческим писателем, участником Отечественной войны 1812 года, с 1842 года директором Императорской публичной библиотеки, с 1848 года председатель Особого комитета для надзора за печатью, не потеряла своего значения до наших дней. Обладая умением разбираться в историческом материале, автор на основании редких и ценных архивных источников, написал труд, посвященный одному из самых драматических этапов истории России – Смутному времени в России с 1584 по 1610 год.
В книге приводятся свидетельства очевидца переговоров, происходивших в 1995 году в американском городе Дейтоне и положивших конец гражданской войне в Боснии и Герцеговине и первому этапу югославского кризиса (1991−2001). Заключенный в Дейтоне мир стал важным рубежом для сербов, хорватов и бошняков (боснийских мусульман), для постюгославских государств, всего балканского региона, Европы и мира в целом. Книга является ценным источником для понимания позиции руководства СРЮ/Сербии в тот период и сложных процессов, повлиявших на складывание новой системы международной безопасности.
Эта книга обращена ко всем гражданам Русского мира, интересующимся его дальнейшей судьбой. Сохранится ли он или рассыплется под действием энтропии – зависит не столько от благих пожеланий, энергии патриотизма и даже инстинкта самосохранения, сколько от степени осознания происходящего. А оно невозможно без исторической памяти, незапятнанной маловерием и проклятиями. Тот, кто ищет ответы на классические вопросы русской интеллигенции, найдёт в этой книге духовную пищу. Юным идеалистам она принесёт ниточку Ариадны, которая свяжет их с прошлым.
В настоящей монографии представлен ряд очерков, связанных общей идеей культурной диффузии ранних форм земледелия и животноводства, социальной организации и идеологии. Книга основана на обширных этнографических, археологических, фольклорных и лингвистических материалах. Используются также данные молекулярной генетики и палеоантропологии. Теоретическая позиция автора и способы его рассуждений весьма оригинальны, а изложение отличается живостью, прямотой и доходчивостью. Книга будет интересна как специалистам – антропологам, этнологам, историкам, фольклористам и лингвистам, так и широкому кругу читателей, интересующихся древнейшим прошлым человечества и культурой бесписьменных, безгосударственных обществ.
В сборнике собраны статьи польских и российских историков, отражающие различные аспекты польского присутствия в Сибири в конце XIX – первой четверти XX вв. Авторами подведены итоги исследований по данной проблематике, оценены их дальнейшие перспективы и представлены новые наработки ученых. Книга адресована историкам, преподавателям, студентам, краеведам и всем, интересующимся историей России и Польши. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Говоря о своеобразии Эфиопии на Африканском континенте, историки часто повторяют эпитеты «единственная» и «последняя». К началу XX века Эфиопия была единственной и последней христианской страной в Африке, почти единственной (наряду с Либерией, находившейся фактически под протекторатом США, и Египтом, оккупированным Англией) и последней не колонизированной страной Африки; последней из африканских империй; единственной африканской страной (кроме арабских), сохранившей своеобразное национальное письмо, в том числе системы записи музыки, а также цифры; единственной в Африке страной господства крупного феодального землевладения и т. д. В чем причина такого яркого исторического своеобразия? Ученые в разных странах мира, с одной стороны, и национальная эфиопская интеллигенция — с другой, ищут ответа на этот вопрос, анализируя отдельные факты, периоды и всю систему эфиопской истории.
На строго научном, преимущественно археологическом, материале автор рассматривает такие интересные проблемы, как вопрос об исторической достоверности личности Иисуса Христа, о слепой вере в его распятие и т. д.
Книга, написанная совместно известным греческим сейсмологом А. Г. Галанопулосом и писателем, археологом Э. Бэконом, посвящена разгадке одной из интереснейших тайн в истории — Атлантиде и ее исчезновению В этом труде сделана серьезная попытка на основании данных геофизики, океанографии с максимальным привлечением исторического (письменного) и археологического материалов решить загадку Атлантиды.
В книге рассматривается развитие коневодства на Востоке и в Евразийских степях в тесной связи с историей народов, осваивающих коня, с момента его приручения в 4 тысячелетии до н. э. до первых колесничных боев и состязаний всадников в VII в. до н. э.
Книга английского археолога Леонарда Вулли, знакомого советским читателям по его ранее изданной книге «Ур халдеев», посвященной открытиям шумерской цивилизации, рассказывает о его работе в Северо-Западной Сирии, где им был раскопан древний город Алалах, важный торговый центр, связывающий цивилизации Месопотамии, Египта, хеттов и Эгейского мира. Книга представляет интерес для широкого круга читателей.