Поколение Х - [23]
«Еще одна уловка, изобретенная отделом маркетинга: пусть плебеи, прежде чем уткнуться в корыто, сотрут с пальцев отпечатки триллеров и любовных романов. Tres шикарно. Поражает деревенщину». С тем же успехом Дег мог бы обратиться со своей речью к котам. Поколение наших родителей или не может, или не хочет понять, как эксплуатируют их производители товаров. Они относятся к потреблению слишком серьезно.
Но жизнь продолжается.
Где ты, Дег?
Дег нашелся! Из всех возможных мест он выбрал Скотти-Джанкшен, Невада, чуть к востоку от пустыни Моджеви. Дег позвонил:
– Тебе бы понравилось здесь, Эдди. Скотти-Джанкшен – это место, куда ехали обезумевшие от горя – и что же они породили! – ученые-ядерщики; для начала они надрались в своих «Фордах»-седанах, с чего потом перевернулись и сгорели в ущелье, а затем пришло маленькое пустынное зверье и съело их. Это так изящно. Так по-библейски. Я обожаю традиции пустыни.
– Ты – баран. Я работаю по две смены из-за того, что ты уехал без предупреждения.
– Мне надо было поехать, Энди. Извини, что оставил тебя отдуваться.
– Дег, какого черта ты делаешь в Неваде?
– Ты не поймешь…
– Это я-то не пойму?
– Да я не знаю…
– Тогда расскажи про это сказку. Откуда ты звонишь?
– Из забегаловки, тут таксофон. Я воспользовался кредитной карточкой мистера М. Он не будет возражать.
– Ты злоупотребляешь расположением этого чувака, Дег. Нельзя вечно рассчитывать на свое обаяние.
– Я что, звоню в «лекторий по телефону»? Ты хочешь услышать мой рассказ или нет?
Разумеется, я хочу.
– Ладно, я заткнулся. Валяй.
Из трубки доносятся шум бензоколонки, завывание ветра, хотя Дег и закрыл дверь. Унылое безлюдье Невады заставляет острее ощутить собственное одиночество; стараясь побороть дрожь, я поднимаю ворот рубашки.
Наверняка придорожная забегаловка Дега пахнет как зассанное ковровое покрытие в пивной. Отвратительные субъекты с одиннадцатью пальцами играют в компьютерные игры, встроенные в прилавок, и жрут жирные мясные субпродукты, сдобренные весело окрашенными приправами. Воздух пропитан холодной, влажной дымкой, пахнет дешевым шампунем для пола, дворнягами, сигаретами, картофельным пюре и неудачей. И клиенты пялятся на Дега, наблюдая, как он романтически корчится и умирает, излагая по телефону свою трагическую повесть. Вероятно, они рассматривают его некогда белую рубашку, сбившийся галстук и пляшущую сигарету. Они, я уверен, ждут, что вот-вот в дверь ворвутся дюжие, безукоризненно одетые мормоны, свяжут его длинным белым лассо и уволокут обратно в Юту.
– Итак, Энди, история моя такова; постараюсь покороче. Поехали. Жил-был однажды в Палм-Спрингс молодой человек, который никогда не лез в чужие дела. Назовем его Отис. Отис перебрался в Палм-Спрингс, так как изучал метеокарты и потому знал, что там до смешного редко идет дождь. Еще он знал, что если город Лос-Анджелес по ту сторону горы подвергнется ядерному удару, то воздушные потоки не дадут радиоактивным осадкам проникнуть в его легкие. Палм-Спрингс был его персональной Новой Зеландией: убежищем. Подобно множеству людей, Отис много думал о Новой Зеландии и Бомбе.
ШАДЕН-ФРЕЙДИЗМ:
нездоровая радость, испытываемая при обсуждении факта и обстоятельств смерти заменитостей.
Однажды Отис получил по почте открытку от старого друга, который теперь жил в двух сутках езды от него, в Нью-Мексико. Заинтересовала же Отиса в этой открытке фотография на лицевой стороне – снимок ядерного испытания, произведенного в шестидесятые годы, сделанный с самолета.
Открытка заставила Отиса задуматься.
Что-то взволновало его в этом снимке, но что именно, он не мог понять.
Потом Отис догадался: неверным был масштаб – гриб был чересчур маленький. Отис всегда полагал, что ядерный гриб закрывает все небо, а тут взрыв походил на крошечную сигнальную ракету, затерявшуюся среди долин и горных цепей (где бомба и была взорвана).
Отис запаниковал.
«Может быть, – подумал он про себя, – я всю жизнь боялся маленьких фейерверков, которые казались чудовищными лишь в нашем воображении и на телеэкранах. Неужели все это время я ошибался? Может, я смогу перестать бояться Бомбы…»
Отис решил действовать. Он понял, что ему остается только вскочить в машину и провести более основательное исследование – посетить места подлинных испытаний и выяснить, насколько возможно, масштабы взрывов. Словом, он предпринял турне по, как он выразился, Ядерному пути: южной Неваде, юго-восточной Юте, зацепил Нью-Мексико с полигонами в Аламогордо и Лас-Крусесе.
В первый же вечер он добрался до Лас-Вегаса. Он готов был поклясться, что видел, как актриса Джилл Сент-Джон вопила, когда ее парик цвета корицы упал в фонтан; и, похоже, Сэмми Девиса-младшего, звезду варьете, предлагавшего ей в качестве утешения розеточку с орешками. А когда он замешкался со ставкой за столом, где шла игра в «Блэк-Джек», стоявший рядом парень ухмыльнулся: «Эй, старик (его назвали «стариком» – и он был вне себя от счастья), Вегас стоял и стоит не на тех, кто выигрывает». Отис дал человеку однодолларовую фишку.
На следующее утро Отис увидел на шоссе восемнадцатиколесные фургоны, груженные оружием, обмундированием и говядиной, двигавшиеся в направлении Мустанга, Или и Сузанвилла, и вскоре он уже оказался в юго-западной Юте, где в этот момент шли съемки фильма с Джоном Уэйном – более половины занятых в нем актеров умерли потом от рака. Ясно, что у Отиса была захватывающая поездка – захватывающая, но одинокая.
