Пока я здесь - [15]
Юра повёл меня на кухню. Там был широкий круглый стол под пёстрой скатертью, на ней кастрюля со стеклянной крышкой. Внутри каша типа пшённой, с кусочками кукурузы, абрикосов и каких-то ягод. Мне было неловко первой накладывать на тарелку, я решила – пусть мне Юра всё положит. Стала смотреть по сторонам.
Кухня большая, светлая, с тремя окнами, на подоконниках цветы, на стенах картины – радостные акварельки: котики, домики, натюрморт с арбузом… Тут нигде не было фотографий или фотообоев, как те дурацкие берёзы у нас в кухне, никаких календарей с теми же самыми котиками – только живопись, улично-туристическая. Будто этот мир нельзя было фотографировать, снимать на плёнку или цифру. Что, правда? Я попыталась спросить об этом у Юры, но он меня не понял. У них в языке просто не было таких понятий – фотография, видео, съёмка.
– А как же Экран? Вы же по нему смотрите чужую жизнь. Значит, это трансляция?
– Экран – это Экран.
Юра сменил тон. И ладонь перед собой выставил, будто хотел, чтобы об неё все мои слова разбились.
– Извини, я не знала, что об этом нельзя спрашивать.
– Это ты извини. Я забыл, что ты не знаешь… У нас нет того, о чем ты говоришь. Изображать эмоции, подделывать их – это преступление. Как фальшивые монеты.
Упс! Выходит, в этом мире я бы никогда не смогла влюбиться в актёра из французского мюзикла. Тут нет видео, я не смогла бы его увидеть. И тут нет театра! Совсем нет! Ни мюзиклов, ни трагедий Шекспира, ни детских ёлочных утренников. Тут это страшный грех – изображать эмоции, которых у тебя на самом деле нет. Наверное, с фотографиями тоже запрет из-за этого. Нельзя делать постановочные снимки с котиками, детьми или якобы влюблёнными…
– Юра! Но почему тогда можно картины?
– В них эмоции художника.
– Но ведь оператор тоже может передать. И фотограф, и режиссёр…
Юра махнул рукой и сшиб с кастрюли крышку. Сразу пошёл такой запах, как от варенья, и от каши, и от жаркого летнего сада… Крышка ещё бренчала на полу, а мы уже стояли над кастрюлей и черпали из неё ложками. Я никак не могла ухватить кусок абрикоса, он прилип к каше, все время сваливался. Я полезла руками, а потом у меня эта каша осталась на щеке, а Юра её снял, очень осторожно…
И как раз вот тут пришла его мама.
Она прошла на кухню с двумя большими сумками, я сразу шарахнулась, а Юра, наоборот, меня к себе потянул. Но мама только кивнула в сторону кастрюли.
– Понравилась? Вкусная? Я ещё наварю. Сынок, помой посуду, хорошо?
– Я могу! Я могу помыть!
Юрина мама точно так же выставила вперёд ладонь. Может, это жест отказа?
– Не надо. Ты мне в другом поможешь. Времени мало, а праздник скоро! Пойдём со мной!
Она отвела меня в комнату с экраном. Села в то красивое кресло, велела взять стул и сесть рядом.
Начала объяснять, не так интересно, как Юра, про то, что с маленьким экраном можно делать. Как он греет, как охлаждает, как даёт свет. Как можно лечить эмоциями в домашних условиях. Для этого надо вот так вот сесть и смотреть пристально, и думать о хорошем до тех пор, пока оно на экране не проявится… Надо увидеть на экране своё воспоминание и…
– Как там? Наверху?
Я вдруг вспомнила, что большой Экран в горах здесь иногда называют «наверху» или «за заливом», чтобы не путаться.
– Где?
Мама Юры прервала объяснения. Я рассказала про своей первый визит – как мы шли к набережной, как Юра меня посадил в кабинку, как потом выключился свет, и Тьма начала… Но меня перебил мамин вскрик. Пронзительный, не хуже, чем у Тьмы.
– Орден милосердный и все его пророки! Ах ты ж! А ну иди сюда! Ты о чём думал, а?
Я вскочила.
Мама кричала на Юру – он пришёл на её голос.
– Ты уже таскал Дым за залив?
– Нет, но… Ну… Да!
Мама резко повернулась к Юре. Он вжал голову в плечи. И я вжала – привычно, как в театральной студии научилась. Мы придумывали, как показать страх. И каким он бывает… Когда взрыв, когда ужасная новость, когда тебя хотят ударить… Вот Юра сейчас именно этого боялся, удара… Его… били?
Или он боялся каких-то её слов? Решения?
– Ты её выдернул и сразу туда повёл?
– У неё были свежие эмоции!
– Она же ничего не соображает! Как можно! А если бы она жизнь потеряла?
– Но ведь не потеряла же! Всю жизнь невозможно с первого раза!
– Даже если не всю! Даже если год или месяц! Она же не понимает, что творит. Но ты-то понимал?
Он пожал плечами. Кажется, зря я рассказала о том, что уже была наверху, за заливом. Кажется, Юра меня туда повёл без спросу. Кажется, ему теперь сильно достанется. Кажется, мои три месяца жизни… Может, я их просто забыла, а не отдала? Не буду пока про них говорить, а то Юре ещё сильнее влетит.
Но его мама успокаивается, выдыхает, садится обратно в кресло.
– Что с тебя взять, сирота… Зайдёшь вечером к Ларию, сам всё расскажешь.
– Зайду, куда ж я денусь.
– Ну и хорошо. Посидишь с нами?
– Мне же вроде кастрюлю надо помыть…
– Потом домоешь, иди сюда, – и Юрина мама машет в сторону стола и свободных стульев.
А я икаю от удивления. «Сирота»? Но она же мама? Ему? Мне? Или здесь «сирота» вроде ругательства?
Что я ещё не знаю про этот мир?
Юрина мама ему не мама. И мне тоже не мама. Тут это просто обращение. Как «миссис» или «сеньора». Как матушка Медоуз с девочками в сказках про братца Кролика и братца Лиса. Они друг другу тоже не братья, кстати.
В будущем изобрели специальный прибор для изучения прошедшего времени – хронометр. И теперь Женька – почти супергерой, потому что может менять прошлое других. Как и остальные восемь подростков, живущих на искусственной планетке, будто братья и сестры – сиблинги. Все они уже прожили свою жизнь, но однажды что-то пошло не так.Лариса Романовская – лауреат премии «Книгуру» и «Новая детская книга». Фантастическая повесть «Сиблинги» вошла в короткий список конкурса «Книгуру» в 2017 году.
Обычной на первый взгляд москвичке Жене Шереметьевой – сто двадцать восемь лет, ее дочка Аня – приемный ребенок с задатками перспективной ведьмы, а в брак Женя вступила только для того, чтобы уберечь от смерти мужчину, начавшего когда-то охоту на нечистую силу. Это только кажется, что сторожевые ведьмы знают и могут все. Вовсе нет, они куда уязвимее обычных людей, хотя им часто приходится решать те же самые задачи. Сосредоточившись на своих ведьминских заботах, Женя не сразу замечает, что за ее семьей идет самая настоящая слежка.
Быт простой столичной ведьмы — штука веселая, но довольно опасная. Только соберешься омолодиться и начать новую жизнь, как вокруг немедленно начинают происходить всякие загадочные и не всегда приятные вещи. То замуж приходится срочно выходить, то сопровождать труп коллеги, которому требуется как можно скорее воскреснуть. Ну и как можно нормально работать в такой обстановке?! Однако главной героине этой книги, Лене Ириновне Субботиной, оказавшейся в самом эпицентре вышеупомянутых событий, к нестандартным жизненным раскладам не привыкать.
Добрый, трогательный и жизнеутверждающий роман в историях о жизни одной обычной московской семьи. Книга предназначена для семейного чтения.Вы когда-нибудь пытались представить себе, как выглядит мир глазами ребенка? Как ваши сын или дочь воспринимают простые житейские события, происходящие в вашей семье?Полине, главной героине этой книги, восемь лет. У нее есть такса по имени Бес, мама и папа, которые на работе бывают чаще, чем дома, старшие брат с сестрой, бабушка-учительница и дедушка, который умеет придумывать добрые сказки.
Пророчество, изменившее тысячи жизней Юноша, управляющий временем Город, объединивший сильнейших магов и ведьм… Кэролайн – сирота, которая не знает своего прошлого. Эш – маг, способный изменять ход времени. Он уверен, что Кэролайн тоже обладает уникальной силой, осталось лишь ее пробудить. Ведь если не сделать этого, в день своего восемнадцатилетия девушка умрет. Вот только для опасного ритуала необходимы частицы магии родителей Кэролайн, которых она никогда не знала. Поиски родных превращаются в настоящее испытание: Кэролайн становится мишенью самых могущественных колдунов Лондона.
В сборник вошла повесть "Ослиные уши для бывшего бойфренда" (расширенный вариант повести "Подарочек судьбы"), а также веселые рассказы и миниатюры об инопланетянах, "оживших" временах года, волшебной кассе в одном из обычных супермаркетов, современной золотой рыбке, оригинально исполняющей желания и т.д.
Его ищут рыцари Грааля и рыцари темного ордена, но найти священный камень может только женщина. За это исполнится ее главное желание, идущее от всего сердца. Желание Тани Синицы кажется совсем несбыточным, и ей остается искать изумруд, рискуя всем, что она имеет…Роман является продолжением книг "Половинки одной судьбы", "Жены проклятого рыцаря", "Любовница врага: путь страсти, путь любви".
Продолжение романа "Половинки одной судьбы". По древним нерушимым законам победивший в бою получает всё, включая и… жену побежденного. Только вот победитель, сэр Герберт, недавно и счастливо женился, а жена побежденного – подруга его юной супруги Таня Синица. Казалось бы, что здесь сложного? Ведь можно просто отказаться. Но от Синицы отреклись все, кто мог бы ее защищать, ее подстерегают смертельные опасности, а потерявшая все, чем она жила, девушка не может и не хочет с ними бороться. Сэр Герберт забирает ее из жалости.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Романтик и писатель Саша Дворкин пишет нетленное фэнтези «в стол», работает на заводе и мечтает о приключениях. У него мирная и спокойная жизнь, напоминающая болото. Все идет своим чередом, пока то, о чем он пишет, не начинает происходить в реальной жизни. Что делать? Записаться на прием к врачу или бронировать место в психушке? А может всему виной старое зеркало, купленное по случаю на толкучке? Что вокруг Саши: реальная жизнь или игра отражений?