Пока течет река - [61]
Они двинулись в направлении дома Риты. Девочка снова убежала вперед, а Хелена, убедившись, что она не сможет их услышать, перевела разговор в иную плоскость:
– Та история, которую рассказывают в «Лебеде»… что она была мертвой, а потом ожила…
– И что?
– По словам Энтони, в «Лебеде» особая публика – они там все завзятые выдумщики, всегда готовые увидеть что-то необычное в любом событии, а потом еще сильнее переиначить это в своих рассказах. Он говорит, что со временем все утрясется и забудется. Но меня беспокоит эта история. А вы что скажете?
Рита задумалась. Стоило ли давать еще один повод для волнений женщине, и без того предельно озабоченной судьбой своего ребенка? С другой стороны, она всегда была против «утешительной лжи», практикуемой многими врачами. Вместо этого она старалась облекать правду в такие выражения, чтобы пациент при желании мог отыскать в ее словах то, что ему хотелось услышать. После того люди могли задать уточняющие вопросы, а могли удовольствоваться и этим. Все зависело от них самих. И сейчас она прибегла к той же стратегии. Паузу, необходимую для обдумывания, она замаскировала преувеличенным вниманием к подолу своей юбки, обходя грязевую лужу. А когда была готова, дала тщательно сформулированный правдивый ответ:
– Ее спасению из реки в самом деле сопутствовали необычные обстоятельства. И люди в трактире решили, что она мертва. Ее кожа была очень бледной. Зрачки оставались расширенными независимо от освещения. Пульс не прощупывался. Признаки дыхания также отсутствовали. Все это я отметила и сама, когда туда прибыла. Сначала я не нашла пульс, но потом мне это удалось. Все-таки она была жива.
В ходе этого краткого отчета она следила за реакцией Хелены. Там были недосказанности, которые слушатель мог заметить, а мог пропустить или же домыслить самостоятельно. Могли возникнуть дополнительные вопросы. Например: «Что это за дыхание, если его признаки отсутствуют?» Или: «Так пульс был или его не было, если он сначала не прощупывался?» И еще слово «потом», которое она использовала вместо более выразительного «наконец-то»: «Сначала я не нашла пульс, но потом мне это удалось». Если речь идет о секундах, это вполне безобидное слово. А если прошли минуты? Что из этого следует?
Но Хелена мыслила не в стиле Риты и восполняла недосказанное на свой лад. Идя рядом, Рита по мимике спутницы могла судить о том, как в ее голове созревают выводы; а материнский взгляд тем временем не отрывался от девочки, которая уверенно шагала впереди, не обращая внимания на порывы ветра с дождем. Она была жива, что не подлежало сомнению; и для Хелены один этот факт легко перевешивал все остальные.
– Выходит, они сочли Амелию мертвой, но это было не так. Они ошиблись. А потом состряпали из этого историю.
Судя по категоричному тону, подтверждения ей не требовалось. И Рита промолчала.
– Представить только, что она была так близка к смерти! Что она нашлась и едва не была потеряна вновь! – Она на миг отвлеклась от созерцания девочки, чтобы одарить взглядом Риту. – Хвала небесам, что там оказались вы!
Они приближались к коттеджу Риты.
– Сегодня нам нужно вернуться домой пораньше, – вспомнила Хелена. – После обеда придет мастер устанавливать замки на окна.
– На окна?
– У меня такое чувство, будто за девочкой следят. Предосторожности не бывают лишними.
– К ней многие проявляют интерес, это естественно. Понемногу их любопытство угаснет.
– Я не говорю о ее появлениях на людях. Подглядывают, когда она гуляет в саду или у реки. Тайком.
– Вы кого-нибудь заметили?
– Нет. Но готова поклясться, кто-то там есть.
– О похитителях ничего нового, полагаю? Ее возвращение никому не развязало язык?
Хелена покачала головой.
– У вас есть какие-нибудь догадки насчет того, где она провела последние два года? Поговаривали о причастности к этому речных цыган. Полиция обыскивала их лодки, насколько мне известно.
– Да, они делали это всякий раз, как удавалось их задержать. Но ничего не обнаружили.
– Но она нашлась как раз в то время, когда цыгане вновь объявились на реке…
– Судя по ее неумелому обращению с ножом и вилкой, можно предположить, что она провела это время с цыганами. Но, если честно, мне даже думать об этом не хочется.
Ветер сдувал с гребней волн пену и мелкие брызги, которые после недолгого полета покрывали поверхность реки беспрестанно меняющимися узорами. Наблюдая за ними, Рита пыталась найти причины, по которым речные цыгане стали бы похищать ребенка и два года спустя подкидывать его на прежнее место практически мертвым. Ничего не придумалось.
А Хелена была занята собственными мыслями:
– Будь моя воля, я бы полностью вычеркнула эти два года из своей жизни. А иногда мне кажется, что возвращение Амелии – просто плод моей фантазии… Или что только моя тоска по ней – и ничто другое – вытянула ее из того неведомого мрака, где она находилась. Чтобы ее вернуть, я была готова продать свою душу, отдать свою жизнь. Такая была боль… И теперь я временами спрашиваю себя: а что, если я так и сделала? Что, если она не совсем реальна?
Она повернулась к Рите, и та на мгновение уловила в лице этой женщины намек на безмерное отчаяние, не покидавшее ее на протяжении двух последних лет. Намек был столь жутким, что Рита невольно отшатнулась.
«Тринадцатая сказка» Дианы Сеттерфилд — признанный шедевр современной английской прозы, книга, открывшая для широкой публики жанр «неоготики» и заставившая англо-американских критиков заговорить о возвращении золотого века британского романа, овеянного именами Шарлотты и Эмили Бронте и Дафны Дю Морье. Дебютный роман скромной учительницы, права на который были куплены за небывалые для начинающего автора деньги (800 тысяч фунтов за британское издание, миллион долларов — за американское), обогнал по продажам бестселлеры последних лет, был моментально переведен на несколько десятков языков и удостоился от рецензентов почетного имени «новой „Джейн Эйр“».Маргарет Ли работает в букинистической лавке своего отца.
Впервые на русском – долгожданный новый роман Дианы Сеттерфилд, прославленного автора «Тринадцатой сказки», признанного шедевра современной английской прозы, который заставил критиков заговорить о возвращении золотого века британского романа, овеянного именами Шарлотты и Эмили Бронте и Дафны Дю Морье.В детстве Уильям Беллмен убивает из рогатки грача; невозможный, через все поле, выстрел тем не менее попадает в цель. Поступок этот вскоре забывается, но имеет непредсказуемые и трагические последствия через много лет, когда Уильям уже вырос, стал уважаемым человеком, счастливо женатым, с четырьмя детьми.
Начало XVII века. Голландское судно терпит крушение у берегов Японии. Выживших членов экипажа берут в плен и обвиняют в пиратстве. Среди попавших в плен был и англичанин Джон Блэкторн, прекрасно знающий географию, военное дело и математику и обладающий сильным характером. Их судьбу должен решить местный правитель, прибытие которого ожидает вся деревня. Слухи о талантливом капитане доходят до князя Торанага-но Миновара, одного из самых могущественных людей Японии. Торанага берет Блэкторна под свою защиту, лелея коварные планы использовать его знания в борьбе за власть.
Впервые на русском – новейшая книга автора таких международных бестселлеров, как «Шантарам» и «Тень горы», двухтомной исповеди человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть. «Это поразительный читательский опыт – по крайней мере, я был поражен до глубины души», – писал Джонни Депп. «Духовный путь» – это поэтапное описание процесса поиска Духовной Реальности, постижения Совершенства, Любви и Веры. Итак, слово – автору: «В каждом человеке заключена духовность. Каждый идет по своему духовному Пути.
Джеймс Джойс (1882–1941) — великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. Роман «Улисс» (1922) — главное произведение писателя, определившее пути развития искусства прозы и не раз признанное лучшим, значительнейшим романом за всю историю этого жанра. По замыслу автора, «Улисс» — рассказ об одном дне, прожитом одним обывателем из одного некрупного европейского городка, — вместил в себя всю литературу со всеми ее стилями и техниками письма и выразил все, что искусство способно сказать о человеке.
Впервые на русском – долгожданное продолжение одного из самых поразительных романов начала XXI века.«Шантарам» – это была преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, разошедшаяся по миру тиражом четыре миллиона экземпляров (из них полмиллиона – в России) и заслужившая восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя. Маститый Джонатан Кэрролл писал: «Человек, которого „Шантарам“ не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв… „Шантарам“ – „Тысяча и одна ночь“ нашего века.