Пока не видит Солнце - [84]

Лицо Клары вытянулось от изумления. В это сложно было поверить, но Полина второй раз сохраняла для матери дневник – словно девочкой руководила чья-то невидимая воля, желающая во что бы то ни стало рассказать Кларе историю Тамары. Растерянная Клара прижимала пакет к груди, как нечто дорогое и значимое, и понимала, что конец этой истории еще не близок. Где-то там, в финале дневника, ее ожидает кульминация жизненного пути Тамары, в которой, без сомнений, кроется разгадка событий, произошедших с Кларой в последнее время.

– Мамочка, ты не скажешь папе? – повторила свой вопрос Полина, прерывая размышления матери.

– Конечно, не скажу, – улыбнулась Клара и спрятала пакет в один из чемоданов в гардеробной комнате.

Они вышли из квартиры, прошли вестибюль и у входа встретили консьержку. Сияющая от радости Полина познакомила мать с тетей Валей. Валентина была полной женщиной лет шестидесяти с добродушным лицом и проницательными глазами. Окинув Клару оценивающим взглядом, консьержка рассказала, что ежедневно готовила еду и убиралась в квартире, подметив, что со стиркой и глажкой Аркадий справлялся самостоятельно.

– Он никому не доверяет гладить свои рубашки и брюки, так было с самого первого дня нашего брака, – сказала Клара и благодарно улыбнулась.

– Вы в школу? – спросила консьержка, взглянула на часы и воскликнула: – Да вы уже опаздываете!

Клара спохватилась и, взяв дочь за руку, поспешила выйти из подъезда. Быстрым шагом они направились к школе, которая находилась в пяти минутах ходьбы от дома. Полина снова и снова забегала вперед и поглядывала на мать, словно по выражению лица пыталась прочесть ее мысли. Заметив беспокойство дочери, Клара погладила девочку по голове и обняла за плечи, как бы обещая: «Все будет хорошо».

* * *

Погода была солнечной, поэтому домой Клара возвращалась неторопливо. Ее все еще преследовал больничных запах – гремучая смесь лекарств, хлорки и казенной еды. Прохладный воздух помог очистить легкие и наполнил бодростью тело. Вернувшись в квартиру, Клара прошла на кухню, вымыла посуду и начала готовить обед: помыла куриную грудку, почистила овощи и поставила на плиту бульон. Потом вспомнила про звонок Лили и прошла в гостиную к телефону. Набрав номер подруги, она рассказала последние новости: о больнице, о визите Коваленко, а в конце – и о смерти Уварова.

Лиля подтвердила, что Юрий погиб. Когда именно, она не знала, но обещала по возможности собрать информацию о его смерти. Обсуждать с подругой гибель возлюбленного было невыносимо, воспоминания нахлынули с новой силой, но Клара взяла себя в руки и продолжила разговор.

– Мне очень важно узнать, где и когда это случилось, понимаешь? Ты позвони Оксане, она должна помочь, у нее был знакомый в органах.

– Точно, как я про нее забыла!

– Я жду. Перезвони, как что-нибудь узнаешь.

Закончив разговор, Клара, все еще крепко сжимая телефонную трубку, опустилась на диван и разрыдалась. Перед ее глазами стояло улыбающееся лицо Юрия. Тоска сдавила сердце с такой силой, что, казалось, оно вот-вот разорвется на тысячу маленьких кусочков. Несколько минут Клара просидела, глядя в одну точку, чувствуя, как мокрые потоки бегут по ее щекам. Затем вытерла слезы и придирчивым взглядом оглядела комнату. Как ни старались Аркадий с Полиной поддерживать в квартире порядок, зоркий глаз Клары всюду подмечал недостатки уборки. Квартире требовалась женская рука, рука хозяйки, поэтому Клара стряхнула депрессивное настроение и принялась наводить чистоту. Закончив уборку, она приготовила обед и посмотрела на часы. До окончания уроков оставалось пятнадцать минут. Клара оделась и вышла из квартиры.

Консьержка была на своем посту. Увидев Клару одну, она склонилась над стойкой рецепции и сказала:

– Я уж не стала говорить при Полине, она и так переживает за вас. Это я вас нашла в тот день и вызвала «скорую помощь». Мы с Полей всю ночь просидели в больнице, и только утром приехала Елизавета Степановна, ваша свекровь.

Клара удивилась: она была уверена, что Аркадий, узнав, что ее положили в больницу, вернулся в Элисту первым же рейсом. Кровь прилила к голове, румянец окрасил бледные щеки. Рука, лежащая на стойке рецепции, предательски задрожала. Пытаясь подавить гнев, Клара прикрыла на минуту глаза, продолжая слушать рассказ консьержки о первых, самых трудных часах с Полиной в больнице.

– А когда вернулся Аркадий? – прочищая горло от спазма, спросила Клара.

Поняв, что сболтнула лишнее, консьержка потупила взгляд и замолчала.

– Теть Валя, да вы не волнуйтесь, все самое страшное у нас позади, меня уже больше ничего не расстроит, – сказала Клара нарочито спокойно.

Пожилая женщина помедлила, но потом все же ответила:

– Да через неделю вернулся, как и планировал. Только вы не говорите ему, что вам именно я сказала. Нехорошо получилось, я думала, вы знали…

– Прошлого уже не вернешь. Мы такие, какие есть, и нас не переделать.

– Да, – нехотя согласилась консьержка, но по ее виду Клара поняла, что она тоже не одобряет поведение Аркадия.

– Ну, мне пора: у Полины уроки заканчиваются.

Клара вышла из дома и в задумчивости пошла к школе. Узнать новость о муже от консьержки было обидно: все это время она думала, что Аркадий не отходил от больничной койки, и чувствовала вину за то, что напугала его и дочь. Выходит, что первые шесть часов Полина справлялась со стрессом самостоятельно, и только утром появилась свекровь. Да и ее приезд мало что изменил: Полина недолюбливала мать Аркадия за излишнюю придирчивость и властный тон.