Пока мы рядом - [23]

23

Поверьте,

Были времена, когда от одиночества

Хотелось плакать.

И утешенья я искал в клоаках…

Simon and Garfunkel, песня «The Boxer» из альбома «Bridge Over Troubled Water» (1970)

Кармен шапочно знакома с Рамоном. Они встречались несколько раз, на корпоративных вечеринках «BBDvW&R/Bernilvy». Кармен произвела сильное впечатление на Рамона. («Послушай, amigo, как насчет того, чтобы поиграть в свингеров? Да не дрейфь, я не собираюсь делать тебе минет».)

Он никогда не приходит к нам домой. Мы всегда договариваемся встретиться на Лейдсеплейн, в баре «Палладиум».

► «Палладиум». Именно сюда испокон веков водят своих подружек игроки «Аякса». Ходят слухи, что однажды здесь просадил все деньги Вим Йонк[17].

Там мы проводим с полчаса, треплемся о делах «Бернилви» и «MIU», поглядываем на упругих молодых девчонок, а потом отправляемся на свою территорию охоты, где мы, толстые дядьки, разменявшие четвертый десяток, чувствуем себя более комфортно, — в кафе «Бастилия».

► В «Бастилии», как нигде, понимают, что в жизни главное — система, поэтому здесь раз в час крутят что-нибудь из репертуара Андрэ Хазеса[18]. Клиентура состоит в основном из перезрелых женщин (лет 30–40, разведенных, распознаваемых по серьезным инвестициям в косметику и солярии, которые они рассчитывают отбить). С такими хищницами легко остаться без штанов.

В «Бастилии» сразу приступаем к делу. Взгляд привычно устремляется к группке женщин, потягивающих коктейли у стойки бара. Рамон вступает в беседу с женщиной с кожаным ремнем от «Москино». Я выбираю дамочку, чью блузку Кармен нашла бы слишком откровенной (а по мне, так она ей очень идет), и с задницей, которая еле умещается в юбке (и как это она умудрилась натянуть ее, даже я не пролез бы). Но в контексте «Бастилии» все это не выглядит слишком вульгарно. После получасовой трепотни ни о чем мы уже целуемся и обнимаемся. Через час я в третий раз спрашиваю, как ее зовут, и во второй — живет ли она в Амстердаме. Я не могу избавиться от ощущения, что моя популярность у женского пола идет на спад. В какой-то момент дамочка говорит, что у нее есть бойфренд, и вообще она здесь с подругами. Потом начинает жаловаться на то, что народу в кафе слишком много, что ей пришлось десять минут стоять в очереди в туалет, а потом еще и оказалось, что он платный. Но я уже устал от жалоб, в последнее время я только их и выслушиваю. Я спрашиваю у Рамона, не хочет ли он со своей компанией передвинуться в «Сюрприз». Рамон отрицательно качает головой. Я пожимаю плечами и покидаю «Бастилию».

► «Сюрприз» — это, можно сказать, предбанник «Бастилии». Если основной контингент «Бастилии» составляют женщины зрелые, то в «Сюрпризе» посетительницы в среднем на десять лет моложе. Это девушки, только что расставшиеся со своими бойфрендами и вступающие в короткий и насыщенный период развлечений. Каждую из них неизменно сопровождает подруга, которая пребывает в той же стадии отношений. Два-три раза в неделю они вместе ходят в «Сюрприз» (а после трех часов утра отправляются в «Кулдаун» или «Хетт Феест Ван Юп»). Вскоре их уже начинает узнавать чуткий персонал бара, где они оставляют приличные суммы, и в конце концов — это статусная прерогатива постоянных посетительниц «Сюрприза» — им разрешают оставлять на хранение бармену свои сумки и пиджаки. Бармен обязательно угощает девушку и ее подругу бесплатным коктейлем по прибытии. Это прагматичный подход к клиенту, потому что, чем больше будет таких девушек у стойки бара, тем больше мужчин слетится на них. Вскоре девушка влюбляется в кого-то из посетителей «Сюрприза», и парочка, приличия ради, продолжает встречаться в баре, однако все реже и реже, потому что роман плавно перетекает на диван в их новом доме в Алмере. Через несколько лет они разводятся, и тут в игру вступает «Бастилия». Вот так Лейдсеплейн дирижирует круговоротом своей клиентуры.

Я задерживаюсь в «Сюрпризе» всего на десять минут. Совершенно очевидно, что даже по здешним меркам я выгляжу похотливым павианом. Девушки не реагируют. Что делать? Пойти в «Парадизо» и танцевать там в одиночку? Или же… О черт, что за мысли?

— Раусдалкаде, — говорю я таксисту.

Из чувства стыдливости я прошу таксиста высадить меня не на той стороне улицы, где стоят проститутки, а у канала, где я могу сделать вид, будто направляюсь в один из жилых домов. Когда такси исчезает из виду, я перехожу улицу и, пройдя вверх-вниз три раза, убеждаюсь в том, что в столь поздний час работают явно не лучшие из лучших. В конце концов я останавливаю выбор на африканке. Она в черном неглиже, которое тесновато для ее мясистых грудей. Когда она раздевается, они чуть провисают, но, черт возьми, по крайней мере, их две и они не сожжены радиацией.

Спустя полчаса я раздеваюсь дома. Оставляю одежду в гостиной и на цыпочках крадусь по лестнице в спальню. Осторожно забираюсь под одеяло.

— Хорошо погулял? — сонно спрашивает Кармен.

— Да. Посплетничали, потанцевали. С Рамоном все-таки здорово.

— Ммм… — тепло произносит она. — Отлично. Ты этого заслуживаешь.

В темноте я целую ее в щеку:

— Спокойной ночи, любовь всей моей жизни.