Поиски - [25]

— Это все колдун, — прошептал юноша и совался на хриплый полубезумный крик, — Он меня околдовал!

— Мехмед, — усмехнулся султан, — Ты страдаешь выпадением памяти? Я думал, что этот вопрос мы уже закрыли. Очисти свою совесть, и я гарантирую тебе быструю смерть от меча. Ты уйдешь с честью, которой у тебя нет, и не опозоришь свой род.

— Это колдун, — юноша заторопился, глотая звуки, — Он пригрозил мне….

— Так пригрозил или околдовал? — спросил Найири, неспешно выбирая кусок ароматного мяса, — Ты уж определись.

— Он сначала угрожал, — сын Омара с надеждой посмотрел на демона, — А когда я отказался, околдовал, но теперь я свободен от его чар и….

Сантилли не выдержал и шумно фыркнул, и Мехмед испуганно замолчал. В камере установилась пугающая тишина, в которой хорошо было слышно, как Рашид намеренно гремя, задумчиво перебирает пыточные инструменты. Каждый новый звук заставлял предателя вздрагивать и вжимать голову в плечи.

— Не понимаю, — Сантилли недоуменно посмотрел на отца, — А что мы ждем?

— Видишь ли, Ваше Высочество, прошу прощения, Ваша Светлость, — султан бросил спицу, которую вертел в пальцах, и отошел от железного столика, — я хочу, чтобы он сам все рассказал. Честь семьи Омара для меня много значит, в отличие от этого молодого… хм… человека.

— Я же вам все объяснил, — Мехмед с надеждой посмотрел сначала на Рашида, потом на демонов, — Это все….

Султан не дал ему договорить, по пути к своему креслу, кивнув Найири. Ашурт плавно встал и медленно направился к преступнику, на ходу неспешно обрастая броней.

— С ума не сойдет? — громко поинтересовался герцог, сооружая себе бутерброд из сыра и ветчины, и аккуратно пристраивая между ними веточку зелени.

Заключенный с трудом оторвал совершенно безумные глаза от возвышающегося над ним ашурта и посмотрел на сосредоточенного Сантилли. Король негромко откашлялся, возвращая себе внимание.

— Где ты его нашел? — спросил он.

— Он сам пришел, мой господин, сам, душой клянусь! — закричал человек, пытаясь вырваться из железных браслетов, охватывающих конечности, — Сам!

— Твоя душа теперь принадлежит мне, как и жизнь, — ашурт наклонился и положил руки на зажимы, заскрипевшие под его тяжестью, — Тебе нечем клясться. Честь ты тоже потерял, поэтому все твои обещания — пустой звук.

Мехмед мгновение с ужасом смотрел в горящие глаза демона, потом рванулся к нему, сколько позволяли оковы и горячо зашептал:

— Я буду твоим верным слугой, мой господин! Я выполню твой любой приказ, мой повелитель!

Найири с удивлением осмотрел его с головы до ног.

— Вот только предатели у меня в слугах не бегали, — хмыкнул он, — Рашид, он бесполезен. Омар сделал все, чтобы испортить мальчишку.

Демон оттолкнулся от подлокотников и потерял к человеку всяческий интерес.

— Мой господин, мой господин, — закричал тот ему вслед, — Я буду самым верным твоим слугой. Мой повелитель, не бросай меня!

Рашид дернул за шнурок, висящий у его кресла, и поднялся.

— Али, — сказал он вошедшему палачу, — это — твое. Но сделай так, чтобы сын гиены смог ходить и был в сознании, мне еще его казнить.

Слуга согнулся в почтительном поклоне. Пока не закрылась дверь, были хорошо слышны громкие крики:

— Мой повелитель! Не бросайте меня! Я ноги твои буду целовать! Мой повелитель!

— На черта ты мне сдался, — бросил в пустоту Найири, уже принявший обычный для людей облик, — Что маг?

— Не поверишь, — усмехнулся Рашид, — первой же пытки не выдержал. Сердце остановилось.

— Дьявол! — выругался ашурт, — Так откуда же он взялся?

— Скорее всего, самоучка, — пожал плечами султан, — Пошли отсюда, пока не задохнулись. Герцог, ты прав, пора озадачить кого-нибудь вентиляцией.

— Надо было духов спросить, — укорил Рашида король.

— Через мой труп, — отрезал тот, — Я не позволю тревожить души умерших.

— Я тебе объяснял, — начал Найири.

— Я тебе ответил, — рассердился человек.

Ашурт беззвучно пошевелил губами, благо никто не видел и, не оборачиваясь на молодежь, спросил:

— Что притихли, хулиганы?

— Омара жаль, — негромко ответил Сантилли, вслед за отцом начиная подниматься по лестнице.

Визирь не пережил предательства любимого сына. После того, как ему сообщили страшную новость, у советника Рашида резко побагровело лицо, он схватился за сердце, и задыхаясь осел к ногам султана. Пока бегали за Маяртом и врачом, все было кончено.

Демоны угрюмо наблюдали, как вымытого, набеленного и умащенного ароматными маслами Омара заворачивают в саван. Его старший сын слепыми глазами смотрел перед собой, ничего не замечая вокруг. Где-то в глубине дома пронзительно кричала женщина.

— Порву тварь, — пообещал Сантилли.

Но обещанию не было суждено сбыться. Преступника казнили на главной площади, вылив ему в рот кипящее масло. Лас, как ни странно, остался после зачтения приговора и спокойно досмотрел казнь до конца и спал после этого без кошмаров. Как и Сантилли. Оба демона были твердо уверены, что с заговорщиками обошлись мягко. За низших, Окриму и Омара они бы придумали что-нибудь более изощренное.

Сразу после казни начался праздник. Народ радовался, что городу удалось избежать страшной участи. Во дворце зажгли многочисленные огни, но этим все и ограничилось. Здесь вместо пира проходило совещание, после которого было решено взять всех магов на учет, а над воротами городов империи повесить амулеты, предупреждающие о низших демонах.