Похоже, вы попали - [18]

Цепь соединилась с моей головой.

— Прикажи своим людям прекратить сопротивление и идти пешком до бара.

Китаец, которого я назвал Хуавей, подчинялся без лишних вопросов. И по ходу нашего пути до бара я заметил, что он буквально ничего не способен делать без приказа. Он не задаёт вопросов, он не смотрит по сторонам. Он просто… живёт для подчинения мне?

Да. Я сжёг его личность.

«Твою мать… во что я превращаюсь?», — я посмотрел на руки, — «Сделал бы я так раньше? До перерождения? Или я меняюсь? Эта… Корона. Она на меня влияет?»

Я становлюсь другим. Более… беспринципным.

Я этого не хочу. Но и остановить я это также не могу.

«Что мне делать? Как перестать меняться?», — я даже близко не понимал.

Паша и компания сели по китайским машинам, приехали обратно, и хозяину бара пришлось объявить о конце вечеринки. Гостей разогнали, мы поднялись на второй этаж, где всё ещё дрых Ксяоми.

— Прослушка есть? — спрашиваю сходу.

— Нет, господин.

— Это вы принимали имперский заказ на перевозку Вортекса и короны?

— Мы помогали. Принимали корейцы. Южные.

— Твою мать, Паша сказал, что они вообще не факт что в Москве сейчас…, — я начинал нервничать, — Так, а о грузе ты что-нибудь знаешь? О короне? Вы перевозили Корону, ты что-нибудь о ней знаешь?!

— Нет, господин. Простите.

— Да сука!

Правда слишком близко. Слишком долго я ничего о себе не знал, слишком часто засыпал с мыслью, что могу не проснуться.

Я не хочу терять контроль.

Моя жизнь — только моя.

— Но… неожиданно продолжил китаец, — Я знаю тех, кто может знать.

— Ч-что? — я поднял голову.

— Один человек. Профессор.

— Веди. И быстро! — я встал из-за стола, — Пора узнать, что я такое.

Глава 6

У меня дрожали руки. Я стучал челюстью. В груди стягивало.

Боялся ли я? Нет.

Я предвкушал.

Предвкушал правду, знания, информацию. То, за чем гнался с самого появления в этом мире, что поможет отвязаться от всякого случайного дерьма и взять жизнь в свои руки.

Вот оно — здесь. Старое, корявое жилое здание возле грузового вокзала. В него мы входили под косыми взглядами северных корейцев, которых здесь было ну уж очень много. Я конечно знал, что Империя и Европа в хороших отношениях, но в моём прошлом мире столько азиатов во всей России бы не набралось сколько здесь на одной улице.

Хотя чего уж тут говорить — мы в гетто. В том же центре имперцев немного.

Мы поднялись на третий этаж. Я, Паша и Хуавей. Постучались, дождались тяжёлых шагов и увидели моего спасителя…

Помятого, опухшего бича с залысинами и в грязной белой майке.

— О, Павел Деев! — удивился он, одарив нас перегаром.

— О, Альберт Виниаминыч! — удивился Паша, — Смотрю, вы ни капли не изменились. Как продвигаются исследования?

— Весь бюджет на водку спустили, — вздохнул он, — Пришлось химикаты с лабораторок воровать, а в пропаже студентов обвинять.

— Ну, а по-другому и не бывает. Россия.

— Россия, — кивнул Альберт.

Я задрал бровь и посмотрел на Пашу.

— Он археологию в моей школе преподавал, — пояснил тот.

— Так, а вы по какому поводу? — опомнился мужик лет шестидесяти, — Чем-то обязан? Я завязал, сразу говорю. Я человек науки, почти доктор, почти артефактор и немного, не скрою, археолог! — старичок с усами очень гордился своим образованием, — И если вы снова хотите втянуть меня в…

— Спи.

Он закатил глаза и упал в руки Паше.

Подчинить Альберта Виниаминыча особо труда не составило — легко подавить волю человека без сознания. А подчинять надо, ибо он, как-никак врач-целитель, пусть и плохой. Лишним не будет.

— Вы переродились, говорите? Теряете контроль, говорите? Корона, говорите?… — переспросил он, — Да, помню. Полгода назад, ещё до моего увольнения, я с ней работал. Она состояла из потресканного тёмно-синего камня, и нашли мы её не на раскопках, а в исследовательском центре рядом с компьютерами — никто её не протаскивал, она просто там материализовалась. И любой, кто её касался — умирал. Вернее, превращался в овощ без разума.

— Не думаете, что она пыталась найти себе носителя, но никто не подходил? — спросил Паша.

— Так и думаю, — кивнул профессор, — И что странно, находясь рядом с ней, каждый хотел её потрогать. Она притягивала. И… она меняла людей, — он притих, — Меня уволили, потому что я начал вести себя иначе. Да все там с ума посходили. Та Корона — опасный объект. Он был запечатан и от него избавились греха подальше.

— И просрали, — напомнил Хуавей.

— И просрали, — кивнул археолог.

— Ну-у-у…, - протянул я, задирая чёлку и доставая нож, — Это как сказать.

Пара надрезов, приказ крови остановиться и вот из раны проглядывает тёмно-синий камень.

— Похоже? — спросил я.

— Боже, да это она! Цвет один в один! Что она забыла у вас в башке?! Это осколок?!

Я покачал головой. Археолог не стал тыкать камень пальцем, но очень внимательно его рассматривал. Как и Паша.

К слову, Павел — аристократ в поколении. Бывший. Его семья разорилась и лишилась титула. И, как и любые аристократы, его семья практиковала евгенику, а потому уже от рождения Павел обладает особым даром — он видит схемы артефактов без нужных приборов. Просто глазами.

Впрочем, один хрен не помогло, ибо ни магии, ни энергии в осколке он не увидел.