Похождения соломенной вдовушки - [29]

– Я бы предпочла обсудить предстоящие процедуры с косметологом, – ответила я решительно и сухо.

– Вы объясните, чего вам надо. – Улыбка медленно сползала с лица администратора.

– Имитацию аллергической сыпи.

– Простите, что?

– Имитацию аллергической сыпи! И побыстрее, у меня дефицит времени.

Косо посмотрев на меня, администраторша потянулась к мобильному.

– Ань, тут одна сумасшедшая просит сделать ей имитацию аллергической сыпи. Возьмешься?.. Да не знаю, аферистка какая-то, наверно... Мы не оказываем такие услуги! – сказала она, грозно глядя на меня. Я скроила трагическую мину и молитвенно сложила на груди руки. – Вон просит-умоляет, – продолжала администраторша в трубку. – Да ладно тебе, берись! С вас триста долларов, девушка. Деньги вперед.

Аня, белесая худосочная девица, не произнося ни слова, принялась за работу. Она искренне считала меня аферисткой и всем своим видом старалась показать, что не желает иметь со мной ничего общего.

От нечего делать я вспомнила, что про имитацию аллергической сыпи читала у Солженицына. На блатном жаргоне она называлась «мастырка». «Мастырку» делали себе заключенные, когда хотели разжалобить или, наоборот, испугать начальство. Например, при отправке на дальний этап.

А кого хочу разжалобить я? Просто абсурд, выкручиваюсь перед собственной секретаршей! И зачем?.. Во всем этом безобразии виновата Стася. Стася и Соломатников втравили меня в этот детский сад. По идее я должна их ненавидеть.

– Мужчина, я же вам сказала русским языком! – Свирепый голос администраторши заставил меня вздрогнуть. Судя по громкости, митинговала она непосредственно под дверью косметического кабинета. – Нельзя сюда! Здесь дамам оказывают косметические услуги!

– Сидите спокойно! – попросила Аня брезгливо.

– Да я на минутку, – настаивал мужчина. – Нам только посмотреть. Войдем и сразу же выйдем.

– Куда вы лезете?! – вознегодовала администраторша, и я услышала, как в кабинет распахивается дверь.

Боясь праведного Аниного гнева, я на этот раз не пошевелилась.

– Что я вам говорил?! – победоносно воскликнул Соломатников, указывая на меня. – Это она, вот смотрите.

– Вы из милиции? – обрадовалась Аня.

– Отнюдь! – улыбнулся Соломатников. – Вместе с этой дамой я представляю секцию элитной дамской одежды. Мне кажется, дорогая, – продолжал он, обращаясь ко мне, – будет лучше, если на подписании сделки ты появишься в чем-то строгом и элегантном. Твое платье, безусловно, очаровательно. Но как говорится, положение обязывает!

– Не твое дело, – хотела ответить я, но промолчала под суровым Аниным взглядом.

– Мне все ясно, – подала голос спутница Соломатникова. – Без проблем! Мы создадим для вашей дамы соответствующий имидж.

– Прекрати! – закричала я, не удержавшись. – Как-нибудь обойдусь без твоей дурацкой помощи!

– Вы будете сидеть или дергаться? – осведомилась Аня тихо и зло.

– Все в норме, дорогая!.. – Будто не слыша моих возмущенных возгласов, Соломатников подмигнул мне и вышел из кабинета, бросив меня на съедение окончательно озверевшей Ани.

44

– Давайте выбирать! – Как следует намастыренная, я сидела на песочном кожаном диване. Вокруг толпились продавщицы элитной женской одежды. – Вы какие марки предпочитаете?

– Нина Риччи, – с интонациями Снежной королевы ответила я. После часа, проведенного в обществе высокоморальной Ани, настроение у меня испортилось окончательно.

– А! Маленькие черные платья, – обрадовались девушки.

– Что?!! Черные?! В такую жару?!

– А как вы отнесетесь к желтому костюму от Сони Рикель?

– К желтому? Категорически отрицательно.

– Да нет проблем! Тогда примерим вот этот розовый, атласный. Мариэлла Бурани – авторский дизайн. Кожаная лаковая отделка – это же хит сезона!

Я постаралась изобразить недовольство. Но костюм выглядел до того соблазнительно, что недовольство против моего желания уступило место любопытству.

– Давайте попробуем, – авторитетно, но мягко предложила та девушка, которую Соломатников приводил с собой в косметический кабинет.

– Хорошо. – Я все-таки снизошла. – Только бы мастырку не попортить.

– Что-что? – быстро переспросила продавщица. – Что вы сказали?

– Нет, ничего.

– Идем, девочки.

Оставшись в комнате одна, я, ни на минуту не забывая о мастырке, стянула с себя серенькое льняное платье и облачилось в грязновато-розовое создание высокой моды. Для делового оно было, пожалуй, слишком гламурным, особенно казалась таковой широкая, чуть выше колена юбка. Но, черт возьми... я уже сто лет не примеряла таких элегантных вещей! К тому же розовый цвет удачно перекликался с моими серо-карими глазами, которые в минуты нежности Вадим называл фиалковыми. И если бы не мастырка...

– Я покупаю, – крикнула я, обращаясь к неплотно закрытой двери. – Сколько с меня?

– О, как вам идет! – Продавщица с улыбкой Моны Лизы застыла на пороге. – Как освежает! Бесподобно!

– Если вы не против, я в нем и поеду.

– Само собой. Он же ваш!

– Так я не поняла, сколько заплатить? Вы не назвали сумму.

– Все уже оплачено, – с обезоруживающей мягкостью объяснила продавщица. – И этот костюм, и Нина Риччи, и Соня Рикель.

– Оплачено? Кем же?

– Так вашим мужем.

– Ах, моим мужем? – Я заревела, как разбуженная в разгар зимы медведица. – Опять этот муж?! Да как он смеет?!