Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица - [69]

Промедления возникали исключительно из-за Бормана, который вплотную занимался осквернением священных мест, связанных с Великим вождем. Под «осквернением», Борман понимал самые разнообразные вещи, которые обычному человеку просто не пришли бы в голову.

Покидая населенный пункт, Айсман под урчание моторов приговаривал к расстрелу евреев и коммунистов.

— Но только, чтобы не насмерть! — напоминал Борман.

Коммунистов, впрочем, уже не было ни одного — все они живо посжигали свои партбилеты и с южно-корейскими и нацистскими флагами восторженно приветствовали захватчиков. Что касается евреев, то и этих не было тоже, по крайней мере, никто в этом не сознавался.

Случалось, что как только армия «Центр» выходила из города, в нем действительно начиналась пальба. Это, пользуясь случаем, расстреливали друг друга сами корейцы. Но за что — было уже совершенно не понятно.

Оккупанты стремительно продвигались все дальше, к сердцу страны Чучхе — Пхеньяну. Бронетранспортеры оставляли глубокие гусеничные следы на свежевспаханной корейской земле.

На головном бронетранспортере ехал Штирлиц. В бинокль он осматривал окрестности и, если видел неподалеку что-нибудь подозрительное, стучал по люку, давая Борману сигнал пустить туда снаряд. От взрыва снаряда корейцы разбегались, как кролики, и армия «Центр» успешно продвигалась дальше.

Наконец, упарившись в машине, Борман вылез из люка и присел на броню рядом со Штирлицем. Душа Бормана пела и он затянул песню:

Вставай проклятьем заклейменный…

— Совсем Борман съехал под старость лет! — воскликнул Айсман.

— Ой, простите! — смутился Борман. — Я хотел сказать: Гитлер зольдатен…

И все хором подхватили:

Гитлер зольдатен!

За двадцать семь километров от Пхеньяна в маленькой деревушке армия Штирлица наткнулась на брошенную машину с ящиками женьшеневой водки.

Эсэсовцы с радостными криками откупоривали бутылки и пили прямо из горла, тут же закусывая находящимися в бутылках корешками женьшеня.

— Пожалуй, пора делать привал, — решил Штирлиц.

— Точно! — согласился Айсман, осматривая добычу. — Вот оно — изобилие!

Расположились на постой в сельсовете, эсэсовцы освежевали пойманную на лугах живность и устроили грандиозный шашлык. Лучшие куски принесли Штирлицу.

— Борман, — спросил Штирлиц, откусывая мясо с шампура, — что мы сделаем с Ким Ир Сеном, когда захватим Пхеньян?

— Что за вопрос? Повесим!

— А как же религия? Ведь вам, кришнаитам, никого убивать нельзя?

— Так это не я, это же ты его повесишь! — резонно заметил бывший партайгеноссе.

Эсэсовцы доели шашлыки, допили захваченную водку и завалились спать. Заснул и Штирлиц, уставший после стольких бурных событий.

Ночью северные корейцы под руководством чекиста Пака ползком подобрались к деревушке. Часовых не было, нападения никто не ждал, пьяные захватчики храпели во сне, как младенцы. Корейцы повязали их сетью, погрузили в фургоны и увезли в тюрьму.

Штирлица и Бормана опознал лично товарищ Пак, поэтому их связывать не стали, а бережно перевезли в гостиничный номер, откуда они сбежали два дня назад.

Штирлиц мог бы запросто проснуться, но ему снился интересный сон, и он хотел его досмотреть. А Борман и не знал, что он спит, поскольку ему снился мавзолей с надписью «Штирлиц», возле которого Борман нес свою бессонную вахту, причем в двух экземплярах — по краям от резных дверей из красного дерева…

ГЛАВА 14. «И ОТ КОРЕЙСКОГО НАРОДА, В ЧАСТНОСТИ!»

Штирлиц проснулся на следующий день, ровно после обеда.

В кресле у окна сидел Пак Хен Чхор. Ковыряя в зубах зубочисткой, корейский чекист увлеченно читал речь Великого вождя Президента Ким Ир Сена, которую тот должен был произнести сегодня вечером в честь ликвидации опасного заговора и разгрома немецко-фашистских войск под Пхеньяном. Речь еще не была произнесена, но зато была уже издана и роздана самым преданным корейцам.

Штирлиц проснулся сразу же, как из ружья. Он свесил ноги и присел на кровати, хмуро взглянув на корейца, потом перевел взгляд на сопящего в соседней кровати Бормана.

— Борман, подъем! — скомандовал русский разведчик. Борман не отвечал. — Борман, танки!

— А! Что? Дайте гранату! — встрепенулся Борман и вскочил, как лунатик, не открывая глаз. — Мы где?

— В гостинице, — ответил Пак, откладывая речь и торжественно вставая. — Товарищ Штирлиц и товарищ Борман! От имени корейского правительства, от Великого вождя Президента и Победителя фашизма Ким Ир Сена, и от всего корейского народа, в частности, выражаю вам благодарность за раскрытие заговора против идей чучхе!

— А что, заговор уже раскрыли? — спросил Борман, продирая глаза.

— И еще как! И только благодаря вам, русским контрразведчикам! Вы — настоящие профессионалы! Я горд, что работал рядом с вами! Я восхищен! Как удачно вы завлекли заговорщиков в ловушку и напоили их до скотского состояния. Это позволило нам их обезвредить без всяких потерь. Кроме этого, вы выявили, как много еще было скрытых врагов народа у нас в стране! А как вы угнали самолет! Это просто класс! Отличный способ втереться в доверие к заговорщикам! Все наши чекисты были от этого просто в восторге! Мы теперь каждый раз так будем делать!