Похождения поручика Ржевского - [20]
— Максим Федорович! — услышал он Лизин голос. — Вы здесь или уже на Луне? Подскажите все же адрес этого ателье…
— Давайте сделаем так, Елизавета Петровна, — сказал вернувшийся с Луны попаданец. — Завтра я за вами заеду, и мы навестим госпожу Гречанинову. Это та самая владелица швейного салона. Там и обговорим условия обретения вами новомодного платья. Только я предвижу, что ваша маменька себе такое же захочет.
— Обязательно захочет, — опечалилась Лиза. — Бедный Алексей Павлович! Он и так тратит на нас большие суммы! Нет, я не буду ввергать его в этот кошмар. Обойдусь без платья.
— К бальному сезону его непременно надо будет сшить, — сказал Городецкий. — Иначе вы будете выглядеть не модно. Я уговорю Олимпиаду Модестовну сделать вам обеим половинную скидку. В итоге получится как бы одно платье.
— Вы явились ко мне как ангел-хранитель? — восхитилась Лиза. — Но ангелы не горят плотскими желаньями.
— А вы запомнили те мои шутливые слова про объятья?
— Я не слепая, сударь. Ваши взгляды и прикосновенья красноречивее ваших слов. И я, к вашему сведенью, не каменная. У меня даже был жених в Рязани, и мы с ним целовались…
— Ого! Я бы не решился на подобное признание…
— Я вижу вас насквозь. Вы счастливы, что я это сказала. Мой жених, как вы поняли, исчез вместе с нашей прежней жизнью…
— Ну и бог с ним, — решительно объявил Макс, в самом деле счастливо сверкая глазами. — Над этой скамьей с наступлением сумерек божественно запахла сирень. Посидим рядом?
— Посидим, — царственно кивнула Лиза и тотчас засмеялась. А на скамье их бедра и плечи прижались друг к другу, пальцы сплелись, а головы то и дело стали соприкасаться: висками, лбами, щеками…
Наконец состоялся один поцелуй, второй, третий, а далее их губы, ставшие средоточием умопомрачительной страсти, почти не разъединялись.
Глава шестнадцатая
Дамы и гусары
Наутро во время традиционного смакования кофе Олимпиада Модестовна удивленно спросила Макса:
— Где это вы шастали вчера сударь до полночи? И отчего губы ваши подраспухли? Неужто завели себе, наконец, девицу?
— Царь-девицу, сударыня, — кивнул Городецкий. — Но умоляю, Элиз об этом ни слова — иначе она откажется шить платье для моей сирены.
— Sirene? Вы заговорили по-французски? А знаете, что в переводе это русалка? К тому же определенный тип девушек: боятся одиночества, мечтают при луне, настроение их меняется вместе с погодой и они самые загадочные существа.
— Это про нее, — удовлетворенно сказал Макс.
— Она гризетка? Или вам удалось заарканить noble fille?
— Вполне благородная. Без имен, разумеется.
— Дай бог, как говорится, нашему теляти…
— Не такой, мне кажется, я и теленок!
— Пока именно такой. В обращении с девушками… В деловом смысле вы хваткий мужчина. Так значит, ей захотелось наше платьице? В обход очереди?
— Хуже, Олимпиада Модестовна. Ей нужно два (для маман еще) и за половинную цену. Но сроки терпят. К бальному сезону поспеете?
— Для тебя, благодетель, конечно, поспеем и скидку сделаем — как ни больно мне это говорить.
— Тогда я могу их сегодня привезти на примерку?
— Вези. Только их инкогнито тотчас рухнет.
— Лишь для вас, мадам. И вы обязуетесь быть «могилой».
— Ты не представляешь как это тяжело, Максим! Моя грудь будет постоянно болеть, сдерживая напор этой тайны!
— Ну хотя бы на полгода! А там что-то прояснится…
Второй атаке Макс подвергся в доме Мещерских.
— Вы что себе позволяете, сударь? — грозно заговорила Елена Ивановна, войдя в гостиную, где мялся Городецкий. — Сначала эта дурацкая записка о похищении, а потом моя доченька появляется к ночи с улыбкой до ушей!
— В записке я же поставил слово «похитил» в кавычки, мадам! — стал отбиваться Макс. — А потом Елизавета Петровна увидела эти новомодные платья и потеряла голову. А когда я имел глупость пообещать ей такое же платье добыть, бросилась мне на шею!
— Что-о? Мне она рассказывала совсем другое!
— Само собой! Кто же из девушек признается матери в своей легкомысленности? В любом случае важен результат: я сегодня добился от владелицы ателье согласия на пошив двух платьев в обход очереди и за половинную цену.
— Откуда у вас такой фавор? Все мои приятельницы вынуждены смиренно ждать приема у этой мадам Гречаниновой, а вы вот так по-молодецки ее обаяли?
— Ну, мне кажется, в возрасте 60 лет только императрица Екатерина была любвеобильна…
— Это вам кажется, молодой человек, — слегка улыбнулась метресса.
— В общем, сударыня, я приехал за вами с просьбой Олимпиады Модестовны пожаловать к ней на снятие ваших размеров. Желательно до обеда.
— Но до обеда осталось всего два часа!
— Я приехал на «голубчике», за полчаса он нас довезет.
— Это было ни к чему: Алексей Павлович недавно завел свой экипаж. Только вы не предусмотрели время на наше одевание! Ладно, как-нибудь управимся. Но учтите: разговор о ваших возмутительных отношениях с Лизой не закончен!
Отобедав в домашней обстановке и даже без Олимпиады Модестовны (эта резко активизировавшаяся барыня стала в последнее время ходить обедать в тот самый виртхаус, вместе с Лизой и Катей, и там даже завязала знакомство с герром Дитером, который взялся обслуживать их столик самолично!), Городецкий обозрел мысленно свои дела и счел, что они катятся по налаженным колеям и его непосредственного участия в данное время не требуют. Так может приступить к тому занятию, ради которого и закрутилась вся эта карусель: писанию приключенческих романов? Предвкушающе улыбаясь, он сел за стол, достал пачечку зеленоватых листов писчей бумаги низшего сорта (а какую еще использовать для черновиков?), макнул гусиное перо в чернильницу (научился все же им писать) и вывел рабочее заглавие «Похождения поручика Ржевского».
Многие века обжили российские попаданцы. Только веку галантному как-то не повезло: прискорбно мало было там наших парней. Добавим одного на разживу, а там лиха беда начало — косяком пойдут.
"Что будет после нас? Хоть потоп...." - молвила некогда мадам Помпадур. "Вот уж хренушки...." - решил Сашка Крылов, попавший негаданно в компанию к благородным господам и дамам. - Ваша беспечность нам слишком дорого обошлась. Буду поправлять....".
Приключения попаданца в революционной Франции в 1795-97 годах… Книга «Еще один баловень судьбы» Николая Федоровича Васильева относится к разряду тех, которые стоит прочитать. Созданные образы открывают целые вселенные невероятно сложные, внутри которых свои законы, идеалы, трагедии. Замечательно то, что параллельно с сюжетом встречаются ноты сатиры, которые сгущают изображение порой даже до нелепости, и доводят образ до крайности. Чувствуется определенная особенность, попытка выйти за рамки основной идеи и внести ту неповторимость, благодаря которой появляется желание вернуться к прочитанному.
Приключения попаданца в полумагическом средневековье (с элементами стимпанка и эротики).
Полный вариант повести, известной в «Самиздате» как «История жизни господина Н.».
Приключения московского мажора в предвоенной (30-е годы) Франции, Англии и Германии.
Ранним утром в круглосуточный магазин на окраине Сеула входит девушка. У нее разбит нос, щека порозовела, как от удара, на внутренней стороне бедра сквозь синяки виднеются татуировки. Этой девушке, Ко Ынсе, предстоит пережить еще не одно утро субботы, провалившись во временную петлю из воскресенья назад в субботу 7 июня. За восемь суббот она станет участницей ужасающих событий, попытается спасти жизнь девушке, раскроет убийцу и тайную секту, обретет настоящих друзей, влюбится и примет себя такой, какая она есть.
Рассказ о похождениях весьма странного попаданца, который не факт, что таковой. В весьма странном мире, весьма замороженном, во многих смыслах. Магия — есть, антураж 19 века — есть. Даже романтика и профессорство, в определённом смысле, есть. Но всё несколько замороженное или отмороженное — вопрос точки зрения.Примечания автора: Итак, это продолжение похождений Грея Отмороженного из "Минус 20 градусов по Кельвину", точнее, скорее всего, его. Отсылки на книгу встречаются в тексте, но в целом — произведение самостоятельное.
Третья книга о приключениях нашего современника в период Гражданской войны. Суровые годы приходят борьбы за свободу страны… Самое трудное жить во время перемен, а я попал в самое горнило распри, застрял на крутом переломе. Эпоха Доблести, Подвигов и Славы подходит к концу и на смену ей идёт эпоха Подлости, Коварства и Предательства. Восходит Солнце Нового Мира и под его жуткими лучами гибнет всё героическое и культурное. Начинается новая Эра культа "кухарок", Серости и Посредственности. И что тут можно предпринять?
В своих прошлых жизнях я много внимания уделял магии и женщинам. Особенно женщинам! И они любили меня… …до того, как я воскрес в новом мире. Здесь я обнаружил, что в моем теле нет ни капли магической энергии. Для местных мужчин она смертельна! От нее спасают лишь каменные стены тесных резерваций. А вот местные женщины — все маги. Они прекрасно живут отдельно от мужчин. Большую часть жизни в тех совершенно не нуждаются. Не нуждаются и во мне! И это мне не нравится. Как же я, бывший темный властелин, буду жить в ТАКОМ мире? Уверен: очень даже неплохо.
Молодой студент волей судьбы или, скорее, после смачных затрещин от одного быдла попадает в другой мир. И если бы ему дали нормальное, взрослое тело, но нет. Высшие силы, создатели, демиурги закидывают его в маленькое, хлипкое тело человеческого детеныша. Ооо, это полный мрак, но гг не отчаивается. Сжав свои стальные яйца покрепче, он растет, развивается и, благодаря своей неимоверной любознательности, узнает окружающий, чуждый для него мир. На его пути будут встречаться кровожадные ихоры, чудовищные зазывалы и множество других ужасающих монстров!ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Произведение перегружено инвективной лексикойПри создании обложки вдохновлялся образами, предложенными автором.
Продолжение приключений попаданцев в начале ХХ века.