Походы викингов - [25]
Как уже отмечено, выделение отдельных типов экспансии сопряжено с большими трудностями: сплошь и рядом один ее тип переходил в другой. Военный набег, пиратство и мирная торговля подчас шли рука об руку. Одни и те же викинги могли выступать то в роли грабителей и захватчиков, то в качестве мирных поселенцев и земледельцев. Хавдинги и конунги, преследовавшие политические цели, как правило, применяли для их достижения любые средства, в том числе и далеко не в последнюю очередь — разбой. Борьба за контроль над торговыми путями и пунктами также сочеталась с пиратством и войной. Строго говоря, некоторые из намеченных типов экспансии, в особенности мирная колонизация и торговая деятельность, не являются походами викингов. Но они подчас входили в них как составные части и столь тесно переплетались с ними, что абстрагироваться от них невозможно.
Участников походов викингов, понимаемых в столь широком смысле, необходимо различать также по их социальному составу. Во главе военных предприятий стояли представители знати, в них принимали участие как знатные, так и незнатные воины. В числе колонистов преобладали простые бонды и воины, хотя заселением и распределением земель обычно руководили хавдинги. Торговлей наряду с профессиональными купцами занимались и знатные и незнатные, и воины и мирные люди.
Термин «викинг» (víkingr) остается не вполне ясным. Над его расшифровкой бились не меньше, чем над истолкованием термина «русь». Адам Бременский писал о «пиратах, которых датчане называют викингами». Ученые долгое время связывали этот термин с Виком (Viken), областью Норвегии, прилежащей к Осло-фьорду. Но во всех средневековых источниках жители Вика называются не «викингами», а совершенно другим термином — víkverjar или vestfaldingi (от Вестфолля). Выдвигалось другое объяснение: «викинг» происходит от слова vík — бухта, залив; викинг — тот, кто прячется в заливе. Но в таком смысле слово в не меньшей, а может быть, и в большей мере было бы применимо и к мирным купцам. Наконец, термин «викинг» пытались «производить» от древнеанглийского wic (лат. — vicus), обозначавшего торговый пункт, город, укрепленный лагерь. И это объяснение было отвергнуто. В настоящее время наиболее приемлемой считается гипотеза шведского ученого Ф. Аскеберга, который производит термин «викинг» от глагола víkja — «поворачивать», «отклоняться». Викинг, по его толкованию, это человек, который уплыл из дому, покинул родину, т. е. морской воин, пират, ушедший в поход за добычей. Любопытно, что в источниках этот термин употребляется особенно часто не применительно к человеку, а как обозначение самого грабительского предприятия: «уйти, отправиться в víking», — причем проводится довольно строгое различие между отплытием «в викинг» и торговой поездкой[67].
Наконец, существенно отметить и то, что в глазах скандинавов (насколько можно судить на основании источников) слово «викинг» не было комплиментом. В исландских сагах XIII в. викингами называют людей, занятых грабежом и пиратством, необузданных и кровожадных. Но обратимся к памятникам, современным эпохе викингов. Во многих надписях рунами, сделанных на камнях, которые воздвигались в память о людях, погибших в заморских походах, встречается слово «викинг», но обычно как обозначение похода («погиб в викинге»). В одной из надписей из Уппланда говорится об Ассуре, сыне ярла Хакона, что он был «стражем против викингов». Видимо, в самом деле скандинавы эпохи викингов применяли это слово преимущественно к грабительским походам и вылазкам, в какой-то мере и к их участникам, но подчас с оттенком осуждения.
Кто же такой викинг? Это пират и воин, искатель добычи и славы, которую могли доставить ему военные подвиги; но это и колонист, переходивший в благоприятных условиях к мирному труду, и мореплаватель, занятый торговлей и поисками неведомых островов. Если быть точным, то нужно сказать, что далеко не все участники скандинавской экспансии IX–XI вв. были викингами. Но именно викинги задавали ей тон, и они наложили наибольший отпечаток на все движение и на эпоху. Понятия «походы викингов», «эпоха викингов» утвердились в исторической науке. Но нужно иметь в виду, что «викинг», «эпоха викингов» — названия, в большой мере условные. Что же за ними скрывалось в реальной действительности?
Воины. Поселенцы
Разграбление и разрушение монастыря в Линдисфарне — один из первых эпизодов в долгой и кровавой истории походов викингов на Англию. С этого времени они становятся постоянным бедствием в жизни Англии, Франции и других стран Европы. Но фактически экспансия скандинавов началась задолго до 793 г. Она принимала разные формы. Для того чтобы составить о ней верное представление, вторжения жителей Севера в чужие земли нужно увязать с внутренней колонизацией, происходившей на Скандинавском полуострове в течение нескольких столетий. Нехватка удобных для обработки земель вследствие роста населения и начавшихся разделов больших семей толкала многих бондов на освоение незанятых территорий во внутренних и северных областях Норвегии и Швеции. Они рубили и корчевали леса, очищали земли от валунов, строили сельские усадьбы, распахивали участки. Многие жители приморских районов Норвегии, издавна связанные с морем всем своим образом жизни, начали в конце VIII в. переселяться на острова Северной Атлантики — Фарерские, Шетландские, Оркнейские и Гебридские. Здесь были благоприятные климатические условия для земледелия и овцеводства (Фарерские острова буквально означают — «Овечьи», овцы могли тут находиться на пастбищах в течение круглого года). Наряду с разведением домашних животных поселенцы занимались ловлей рыбы и другими морскими промыслами, сбором птичьих яиц и пуха. Кое-где норвежцы, заселяя острова, потеснили или изгнали своих предшественников- кельтов и пиктов, преимущественно отшельников, в других случаях они были первопоселенцами.
В книге обсуждаются судьбы советской исторической науки второй половины XX столетия. Автор выступает здесь в роли свидетеля и активного участника «боев за историю», приведших к уничтожению научных школ.В книге воссоздается драма идей, которая одновременно была и драмой людей. История отечественной исторической мысли еще не написана, и книга А. Я. Гуревича — чуть ли не единственное живое свидетельство этой истории.
Современные исследования по исторической антропологии и истории ментальностей, как правило, оставляют вне поля своего внимания человеческого индивида. В тех же случаях, когда историки обсуждают вопрос о личности в Средние века, их подход остается элитарным и эволюционистским: их интересуют исключительно выдающиеся деятели эпохи, и они рассматривают вопрос о том, как постепенно, по мере приближения к Новому времени, развиваются личность и индивидуализм. В противоположность этим взглядам автор придерживается убеждения, что человеческая личность существовала на протяжении всего Средневековья, обладая, однако, специфическими чертами, которые глубоко отличали ее от личности эпохи Возрождения.
На протяжении многих столетий исландский народ играл роль хранителя культурных традиций древней Скандинавии, развивал и обогащал их. Среди произведений средневековой скандинавской литературы видное место занимает сочинение крупнейшего исландского историка Снорри Стурлусона «Хеймскрингла» («Саги о норвежских конунгах»), в которой изображена история Норвегии и других стран Северной Европы, а также содержится много сведений о соседях скандинавов, в том числе и о Руси. «Хеймскрингла» представляет большой интерес не только как исторический источник, но и как памятник скандинавской культуры, запечатлевший специфическое мировосприятие, отношение к времени, к человеческой личности, восходящие к эпохе викингов этические ценности и нормы поведения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга известного советского ученого-медиевиста продолжает и развивает исследование западноевропейской средневековой культуры с необычной точки зрения: посредством анализа письменных текстов как бы восстанавливается миропонимание широких слоев народа, не имевших доступа к письменности. Автор рассматривает саги и песни, записи "видений" и нравоучительные "примеры", средневековую проповедь, церковные ритуалы и культы, различные свидетельства о драматичной "охоте на ведьм" в конце Средневековья и начале Нового времени и из этих источников черпает обширный материал для воспроизведения духовного содержания жизни средневекового простолюдина.
Во втором, дополненном издании книги (первое издание - 1972 г.) воссоздаются определенные аспекты картины мира людей западноевропейского средневековья: восприятие ими времени и пространства, их отношение к природе, понимание права, богатства, бедности, собственности и труда. Анализ этих категорий подводит к постановке проблемы человеческой личности эпохи феодализма. Под таким углом зрения исследуется разнообразный материал памятников средневековья, в том числе произведения искусства и литературы. Для специалистов - эстетиков, философов, искусствоведов и литературоведов, а также широкого круга читателей, интересующихся историей культуры.
Как жили наши предки-славяне тысячу лет назад? Как выглядели, во что верили, какие обряды проводили, как вели хозяйство и сражались с врагами? Да и вообще: как это – жить, например, веке в девятом? Обо всем этом можно прочитать в книгах. Но есть только один способ испытать на себе – стать реконструктором. Движение исторической реконструкции с каждым годом собирает все больше любителей истории. Как к нему присоединиться? Из чего сшить костюм? Как сделать настоящую кольчугу? Где тренируют древнерусских воинов сегодня? На все вопросы новичка-реконструктора ответит эта книга.
"Когда-то великий князь Константин Павлович произнёс парадоксальную, но верную фразу — «Война портит армию». Перефразируя её можно сказать, что история портит историков. Действительно, откровенная ангажированность и политический заказ, которому спешат следовать некоторые служители музы Клио, никак не способствует установлению исторической истины. Совсем недавно в Киеве с непонятным энтузиазмом была отмечена в общем-то малозаметная дата 100-летия участия украинских войск в германской оккупации Крыма в 1918 г.
Отношения двух начал, этнографических и бытовых, входивших в состав Великого княжества Литовского, попытки к их взаимному сближению и взаимное их воздействие друг на друга составляют главный интерес истории Великого княжества Литовского в указанный период времени. Воспроизведение условий, при которых слагалась в это время общественная жизнь Великого княжества Литовского, насколько это возможно при неполноте и разрозненности дошедших до нас источников, и составит предмет настоящего исследования.
Книга рассказывает о крупнейших крестьянских восстаниях второй половины XIV в. в Китае, которые привели к изгнанию чужеземных завоевателей и утверждению на престоле китайской династии Мин. Автор характеризует политическую обстановку в Китае в 50–60-х годах XIV в., выясняет причины восстаний, анализирует их движущие силы и описывает их ход, убедительно показывает феодальное перерождение руководящей группировки Чжу Юань-чжана.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.