Походка пьяницы. Чума питонов - [87]

С ледяным спокойствием Чандлер осознал, что этот человек прав. Использованные рабочие — то есть, конечно, те, кто разгружал первые самолеты, — работали, пока не выбились из сил, после чего от них быстро избавились. Столь дешевую рабочую силу легче заменить, чем отправлять обратно в Гонолулу для восстановления сил.

— Понимаю, — сказал Чандлер. — К тому же мертвые не болтают.

— И не разносят болезней. Наверное, поэтому они Устроили бойню в густой чаще. На случай, если какой-нибудь исполник явится сюда с проверкой лично. Разлагающиеся трупы антисанитарны. — Брэдли снова усмехнулся. — Я раньше был доктором на Молокаи.

— Прок… — начал Чандлер, но доктор покачал головой.

— Нет, не говори "проказа". Это "болезнь Хансена" Но как бы она ни называлась, исполники явно боятся ee. Они уничтожили всех наших пациентов, кроме двух, которые спаслись вплавь; потом, на всякий случай, они уничтожили и большую часть медицинского персонала, кроме тех немногих, кто, вроде меня, находился вне Острова и сообразил, что нужно помалкивать о своей прежней работе. Это было прямо у самого пляжа.

— Я сегодня был в городке, — сказал Чандлер. — И мне показалось, что там есть кто-то живой.

— Ты думаешь, это один из тех прокаженных? Может быть. Но не беспокойся. — Доктор перевернулся на спину заложил руки за голову. — Стоит ли бояться какой-то болезни Хансена! Мы подцепили болезнь похуже. — Он зевнул и сказал сонным голосом: — Знаешь, в прежние времена я работал на противочумной станции Службы Общественного Здоровья. Мы истребляли огромное количество крыс и блох. Никогда не думал, что окажусь в их шкуре…

Он умолк. Чандлер взглянул на него и подивился его выдержке. Доктор крепко спал.

Чандлер повернулся к остальным.

— Вы позволите им убить себя без борьбы? — спросил он.

Ему ответил один гаваец.

— Малихини, — сказал он, — ты просто не знаешь куда попал. Им не нужно наше позволение.

— Посмотрим, — мрачно пообещал Чандлер. — Они всего лишь люди. Я не собираюсь сдаваться.

Но в конце концов он не смог себя спасти — его спасла женщина. В ту ночь Чандлер беспокойно ворочался во сне, а проснувшись, обнаружил, что идет к самолету. Солнце едва окрасило восток в розовый цвет, и никто еще не шевелился.

— Извини, любовь моя, — обратился он сам к себе. — Тебе, наверное, нужно вымыться и побриться, но я не знаю, как это сделать. Я имею в виду бритье. — Он хихикнул. — Во всяком случае, ты найдешь все необходимое в моем доме.

Он забрался в кабину самолета.

— Ты уже летал прежде? — спросил он себя. — Надеюсь, тебе понравится. Итак — закрой дверь… пристегни ремень… поверни ручку. — Чандлер восхитился той уверенной легкости, с которой его тело завело мотор, окинуло оценивающим взглядом приборы, развернуло самолет и подняло его в воздух, направив в сторону восходящего солнца.

— О Боже, тебе действительно нужно принять ванну, — сказал он себе, комично поморщив нос. — Ну, ничего. У меня есть чудная ванна, розовая, глубокая и девять видов солей. Но мне не нравится, что ты такой усталый, любовь моя, потому что полет долгий, и ты меня очень утомишь. — Он замолчал, наклонившись к приборам, чтобы проверить курс, и повернул ручку наверху, задирая нос самолета. — Коицка рассвирепеет, — усмехнулся он. — Не бойся, любовь моя, я смогу его успокоить. Но лучше, чтобы ты уже был в безопасном месте, иначе будет слишком поздно.

Он довольно долго молчал, а потом его голос запел.

Это были песни из музыкальных комедий Розали. Даже с помощью столь жалкого инструмента, как голос Чандлера, она пела достаточно хорошо, чтобы занять их обоих, пока его тело не посадило самолет. Так Чандлер поселился на вилле, принадлежавшей Розали Пэн.

Глава 14

— Любовь моя, — сказала она, — в мире есть кое-что похуже, чем развлекать меня, когда я не занят! Скоро мы сходим на пляж, обещаю. — И она снова ушла.

Примерно одно и то же происходило каждый день.

Чандлер был чем-то вроде наложницы. Или даже, скорее, гейшей мужского пола. В его обязанности входило играть в карты, кататься на серфинге, пить крепкие напитки.

Он просто не знал, что с собой делать. В тяжелых ситуациях человек надеется выжить. Чандлер надеялся; и теперь он остался в живых, душился одеколоном, спал на мягкой подушке — но на каких безумных условиях! Он не мог не признать, что Розали — красивая женщина и даже добродушная. Она была права. На свете существовали вещи похуже, чем обязанность быть ее компаньоном, но Чандлер никак не мог привыкнуть к такой роли.

Его раздражало, когда она вставала с качелей в саду и запиралась в своей комнате, потому что знал: она там не спит, хотя и лежит неподвижно с закрытыми глазами. Его приводило в ярость, когда она захватывала его тело, чтобы пододвинуть ей пепельницу или прекратить нежелательные для нее действия. И он едва не терял рассудок, когда становился игрушкой ее друзей, использовавших его голосовые связки.

И это случалось довольно часто. Один исполник, который хотел связаться с другим, разыскивал ближайшего человека-посредника. Чандлер служил Рози Пэн телефоном, секретарем и иногда даже одеждой для тех, с кем у нее назначалось свидание. Потому что Розали принадлежала к числу тех исполников, которые предпочитали проводить большую часть жизни в своем собственном теле. Она, любила танцевать. Ей нравилось обедать в ресторанах. Большое удовольствие ей доставляло являться перед поклонниками у "Луиджи Варф Рэт" и мчаться на доске по длинном; гребню волны. Если какой-нибудь исполник желал сопровождать ее, он делал это, пользуясь телом Чандлера.