У него появилась хорошая мысль. Было бы кстати, подумал он, иметь в такое время поддержку мудрого старшего друга. Конут не должен беспокоиться о том, как умереть, чтобы не напортить чего-нибудь. Он должен дать Эсту Киру и его друзьям шанс. Расслабиться, прийти в состояние полусна… Возможно, еще выпить… Остальное сделают они сами.
— Сито Эратосфена, — весело допел он. — Когда улетучатся кратные числа, простые останутся там непременно! — он споткнулся и растянулся на кровати.
Спустя мгновение он в гневе поднялся. Он был не совсем честен! Если ему сложно найти подходящий способ самоубийства в своей комнате, как он может переложить эту трудность на плечи своего повелителя, Эста Кира?
Он очень рассердился на себя, но, подобрав бутылку, выйдя в коридор и распевая, что ищет подходящее для смерти место, он снова почувствовал себя прекрасно.
Сержант Рейм проверил баррикады перед загородкой аборигенов и отослал своих людей к Медцентру поддерживать порядок в толпе. Его люди трудились без отдыха; аборигены пытались заговорить с ними на пиджине, но полицейские были слишком заняты. Единственный говорящий по-английски более или менее сносно Матасура-сан не выходил из своей хижины, остальных было не понять.
Рейм взглянул на часы и решил, что у него есть время быстренько выпить чашку кофе, перед тем как отправиться на помощь своим людям в толпе. Хотя, мелькнула у него невеселая мысль, не лучше ли предоставить обезумевших людей самим себе, пусть передавят друг друга. По крайней мере это быстрая смерть. Хирург полицейского департамента в частном порядке сообщил, что прививки не действуют… Рейм испуганно обернулся, услышав девичий оклик.
Это была плачущая Лусилла.
— Пожалуйста, помогите мне! Конут куда-то делся, мой брат умер, и — я нашла вот это.
Она протянула сержанту листок бумаги с аккуратно выписанными Конутом способами самоубийства.
Тот факт, что Рейма оторвали от компьютерных занятий и послали сюда, чтобы сдерживать толпу, не оставлял сомнений в том, что ситуация чрезвычайная, но он был смущен и растерян. Несчастье с конкретным человеком гораздо более впечатляет, чем массовая паника. Он начал задавать обычные вопросы:
— Не знаете, где он может быть? Никаких соображений? Может, горничные видели его уходящим? Вы не справлялись? А почему…
Но у него не было времени допытываться, почему Лусилле не удалось опросить горничных, он понимал, что любой момент отсутствия Конута может стать моментом его смерти.
Они разыскали студента-дежурного, который нервничал, напуганный событиями, но все еще не покинул своего поста. И он видел Конута!
— Думаю, он спятил. Я пытался кое-что втолковать ему — вы помните Эгерта из его класса? — (Студент прекрасно знал, насколько хорошо Эгерт был знаком Лусилле.) — Он умер сегодня утром. Я думал, это подействует на Мастера Конута, но он не обратил на мои слова внимания.
Студент всмотрелся в лицо Лусиллы, но сейчас было не время интересоваться, какие чувства вызвало в ней известие о смерти Эгерта.
— Куда пошел Конут? Когда?
Выяснилось, что он направился вниз по коридору более получаса назад. Они последовали за ним.
Лусилла горестно произнесла:
— Это чудо, что он еще жив! Но если он будет продолжать в том же духе… И если я опоздаю хоть на несколько минут…
— Заткнись, — грубо сказал полицейский и обратился с вопросом к очередному студенту.
Преследовать Конута было несложно, даже в такой день его дикое поведение бросалось в глаза окружающим. Подходя к факультетской столовой, они услышали хриплое пение.
— Это Конут, — закричала Лусилла и бросилась вперед. Рейм поймал ее в дверях, ведущих на кухню, где она проработала столько месяцев.
Конут, шатаясь, распевал с завываниями одну из любимых песен Карла:
— Сложи ряд с модулем, потом замкни последовательность сложения и вычитания…
Он запнулся о разделочный стол и добродушно выругался.
— …без сомненья систему назовут (икнул) кольцом! В одной руке он держал острый нож для разделки мяса и, размахивая им, отбивал такт.
— Давайте, черт возьми, — кричал он, смеясь, — дурачьте меня дальше!
— Спасите его, — закричала Лусилла и рванулась к нему, но Рейм поймал ее за руку.
— Разрешите мне! Он может перерезать себе горло.
Он продолжал удерживать Лусиллу, которая не сводила с Конута глаз. Но тот даже не подозревал об их присутствии. Он снова запел. Рейм наконец произнес:
— Но он не делает этого, вы же видите. У него было достаточно времени. Так вы говорите, самоубийство? Может, я ошибаюсь, Лусилла, но похоже, он всего лишь вдребезги пьян.
